— Сядь. И смотри!
— Мир!
— Он дает нам возможность выжить… — прошипел Миранис. — И потому ты сядешь и ничего не будешь делать. Я приказываю!
Рэн глазам своим не поверил, когда наследник бессильно опустился на ступеньки трона. Рэми и в самом деле дал наследному принцу Кассии клятву? Он совсем с ума сошел? Впрочем, от Рэми никогда не знаешь, какой глупости ожидать.
— Проклятие, — прошептал наследник… — Элизар…
Рэн в миг забыл о Рэми и вспомнив о вожде. Наследник теперь на рожон не полезет, а с его глупыми клятвами подчинения Рэн разберется позднее. Не осмеливаясь останавливать вождя, который уже подошел к застывшему на ковровой дорожке Алкадию, хранитель смерти скользнул за колонну. Он не сильно-то хотел попасть под магический огонь. А что тут будут использовать магию, Рэн не сомневался. И что его никто щитами прикрывать не будет — тоже. А потому надо по возможности не высовываться и не дать не себя убить…
— Ты с ума сошел? — спросил разноглазый колдун вождя и сразу же добавил странное: — Брат.
Рэн встрепенулся, не понимая. Откуда этот «брат»? И откуда искренне удивление в голосе Алкадия, будто тот ждал от вождя чего-то иного?
Элизара, видимо, слова Алкадия не удивили. Все так же холодно улыбаясь, он поднял меч.
— Может, хотя бы для вида посопротивляешься… — спросил он, — потому что щадить я тебя не буду. Хочешь умереть?
— Ты меня не убьешь.
— Ты так уверен?
Клинок Элизара запел смертоносную песню. Рэн не видел движений вождя, не успевал их улавливать, но понимал, что Алкадий, все еще безоружный, движется быстрее. Он легко уходит от ударов, уклоняется, и с лица его все еще не сходит маска удивления.
— Достаточно! — ладонь Алкадия перехватила острие клинка. — Целитель судеб загнал тебя настолько глубоко, что ты и выбраться не можешь, брат? Даешь своему носителю творить глупости с твоим телом?
— Это мое тело! — ответил вождь, пытаясь вырвать клинок из хватки мага.
Пальцы Алкадия сомкнулись на лезвии еще крепче, и рука его начала отливать металлическим блеском, покоряя себе знаменитое оружие виссавийских вождей.
— Один раз этот клинок попробовал моей крови. Второго не будет! — прошипел Элизар. — И я тебе не дам умереть! Не так просто!
Рэн даже не уловил мига, когда вождь вдруг оказался на полу, а Алкадий — над ним. Кончик меча прошелся по груди вождя, разрезая над сердцем тунику и уткнулся в грудь Элизара.
— С чего ты взял, что мне нужна твоя смерть? — усмехнулся Алкадий. — Да, целитель судеб загнал духа глубоко в твою душу… но мы оба знаем, что это ненадолго?
«Помоги мне!» — Рэн вздрогнул. Вождь пристально смотрел на хранителя, и в во взгляде его читался не приказ, искренняя мольба. И Рэн не выдержал.
Закрыв глаза и подавав в себе голос разума, он прижался спиной к прохладной колонне и начал вить нить заклинания. Тьма, родная, благословенная, сгустилась в зале. За ней — ярко-черными нитями силы — обозначилась грань… сколько раз Рэн подводил к ней души умерших? Сколько раз усилием воли разжижал нити, чтобы душа могла перейти за грань? И сколько раз учитель предупреждал… если нити разойдутся, если в густой сети узора появится прореха, кто-то обязательно будет должен уйти…
Рэн, подавив дрожь, мысленно дотронулся до магического узора, всей своей душой почувствовав знакомое биение магии в поглотивших свет нитях. Он осторожно расплетал один узел за другим, не позволяя нитям порваться, сгущал их узор на краях прорехи, и все более расширял дыру между тем и этим миром, создавая безопасный, быстрый проход для души… которая еще не покинула тела.
— Ты что делаешь, выродок! — спохватился Алкадий, почувствовав изменения в нитях грани. Ну да, лениво вспомнил Рэн, продолжая работу… он ведь тоже был когда-то хранителям смерти.
Как со стороны, уже лишенный эмоций, он видел, как пальцы Элизара сомкнулись на клинке, как на белоснежную ткань посыпались частые капли крови…
— На меня смотри, — прошептал вождь и ударил ногой по голени Алкадия.
Маг всеми силами старался удержаться на ногах, но уже разреженные нити не дали ему даже шанса. Они требовали жертвы.
Алкадий повалился вперед, надавливая грудью на рукоять меча.
Виссавийское лезвие, белоснежное, поблескивающее в свете свечей, вошло у грудь Элизара и остановилось, достигнув черного, уложенного каменными плитами пола.
— Не понимаю, — прошептал Алкадий.
— И не надо, — холодно прохрипел Элизар, булькая кровью.
Рэми закричал от ужаса. Он порывался встать, но дрожащий голос принца пригвоздил его к полу: