— Ну, ну, мальчик, доверься мне.
«Мальчик?» — раздраженно повторил про себя Рэми, но волну внутри приглушил. Закрыл глаза и заставил себя поддаться чужой силе, а когда открыл, то удивленно моргнул: он смотрел на себя внутренним зрением хранительницы. Узнавал и не узнавал, хотел этого нового облика и в то же время неосознанно жаждал от него избавиться.
В новом лице было больше черт Армана, чем Рэми: тонкая кожа, светло-серые, внимательные глаза, изящные, аккуратно вылепленные черты лица. Лишь изгиб губ полных губ остался прежним, но и он казался Рэми чужим.
— Спасибо тебе, — выдохнул телохранитель, возвращаясь в собственное тело. — Только не понимаю — зачем помогаешь спрятаться?
— Я объясню, — ответила хранительница. — Позднее. Самое главное, что Миранис послушался и привез тебя в Виссавию…
— Что? — вспылил Рэми, не осмеливаясь поверишь. — Это ты его заставила? Это из-за меня мы здесь?
Вот почему Миранис вел себя в последние дни странно, вот почему пылал гневом. Рэми почувствовал, как его захлестнула холодная ярость.
— Слова «нет» тебе не достаточно? — прочеканил он. — Ты сказала — выбирай, я выбрал. Я хочу быть рядом с Миранисом. Не с тобой!
— Но не силах уберечь его от Алкадия, — оборвала его хранительница. — И ты это знаешь. Против нажравшегося дряни вампира и ты, и твои телохранители, и Мир — бессильны. А я не хочу, чтобы ты умер! Это трудно понять?
— Да, это трудно понять. И ты, и твоя Виссавия для меня ничто. — прошипел Рэми. — Дай мне силу, чтобы одолеть Алкадия и отпусти. Я требую.
— Пока не могу.
— Пока что?
Хранительница не ответила.
— Что мне сделать, чтобы ты помогла?
Вновь молчание.
— Перенеси меня в замок, — приказал Рэми. — Наш разговор становится бессмысленным.
— Твое упрямство бессмысленно. И… твое безумие бессмысленно, — Рэми вздрогнул. — Ты совершаешь ошибку, Рэми, поддаваясь его силе. Сопротивляйся же! Сопротивляйся ему так же упорно, как ты сопротивляешься моей госпоже! Именно затем ты здесь!
— Опять головоломки? Интриги? Объяснись! — вскричал Рэми, но было уже поздно…
Мелькнуло вокруг, и шум бури стремительно отодвинулся, став из разъяренно опасным, приглушенным.
Рэми чувствовал себя плохо. Очень. В висках билась кровь, пересохло в горле, и голова раскалывалась от боли. Казалось, что гнев и разговор с хранительницей, вернули тот неясный кошмар, что мучил Рэми всю ночь.
Огонь, запах горелого мяса, крики…
— …бред, — прошептал Рэми, опираясь спиной на колонну и оглядываясь.
Он был зале, в котором недавно Арам встречал Мираниса.
Безлюдный, погруженный во тьму, зал соседствовал с более большим, видневшимся через полуокрытую створку двери. Там, за створкой, — шум чужого пира: свита принца отдалась веселью, беспечно доверив свою безопасность хозяевам… Глупцы. Рэми виссавийцам доверится не мог. Он должен вернуться к Миранису, должен… Что он скажет?
Извинится? Помогут ли тут извинения! Почему принц ничего не сказал Рэми? Почему не дал исправить прежде, чем они тут оказались?
Боги, как болит голова! И опять эти крики, ужас, тягучее болото бессилия. Откуда?
— Добрый день, телохранитель, — Рэми вздрогнул и немедленно собрался. Уж кому-кому, а этому человеку его слабости лучше не видеть. — Вижу, непогода вас не пугает, и вы решились выйти на небольшую прогулку. Мог бы я вас просить этого не делать?
Некоторые существа, населяющий клан, могут быть опасны даже для мага такого уровня, как вы.
Рэми оторвался от колонны раздражаясь и радуясь внезапному вмешательству. Гордость телохранителя на время притушила боль в голове и дышать стало гораздо легче. Прикусив губу, Рэми сосредоточился на тщательно проговариваемых, тихих словах хозяина замка. Далось ему это нелегко. Завывавшая буря кипятила кровь в жилах, да и эта магия, которой был пропитан каждый камень в замке, пьянила, отнимая разум.
А разум был ой как необходим. И почему-то гораздо страшнее бури внутри был страх остаться в одиночестве.
Собравшись, Рэми вежливо ответил на слова продолжавшего говорить Арама:
— Я принимаю ваше приглашение.
Хозяин улыбнулся, жестом пригласив гостя следовать за собой.
Кабинет Арама, оказался на диво небольшим, пустынным, но неожиданно для Виссавии уютным. Трещал в камине огонь, бросая на утопавшие в полумраке стены красноватые отблески, стоял посреди кабинета пустой стол, а рядом с ним — два стула с резными спинками. На один опустился хозяин, на другой указал гостю.