— Ты. Мне. Нужен. — Рэми вздрогнул. — До сих пор не понял, мальчик?
— Я не мальчик!
Ожидаемый ответ.
— Не только себя оберегаю, — тебя. Они, — Мир показал на телохранителей. — Они со мной будут всегда. Ты — нет. Понимаешь разницу, наследник Виссавии?
— Я не стану вождем.
— Так ли? Сейчас я вижу сумасшедшего вождя, у которого нет сыновей. Есть только ты, племянник. И теперь ты меня, надеюсь, понял? Еще до того, как мы узнали о безумстве Элизара, я мог надеяться на его женитьбу и рождение другого наследника. Теперь же…
— Мир…
— Ты важен для меня, глупец! Боги так же опутали меня, как и тебя, этими узами принц-телохранитель. Однако то, что ты чувствуешь, что чувствую я — узы богов. Мы с тобой одно целое.
Пока. Но стоит только Виссавии потребовать вернуть наследника, а жрецам — разорвать связывающие нас нити, и ты вновь вспомнишь о своей гордости. И забудешь о верности мне. Понимаешь, Рэми? По глазам вижу, что понимаешь… И потому, хочешь ты того или нет, а ты будешь держаться от меня как можно дальше. А теперь, братец, я поговорю с твоим любимым хозяином замка, а ты…
Миранис на время замолк, как бы собираясь с мыслями:
— Пойдешь к моей сестре. Не смотри на меня так, Рэми. Хочешь не поддаться безумию дядюшки? Это легко. Напомни себе, что в этой жизни дорого. Арман. Помнишь о своем брате? У тебя есть еще сестра и мать, не так ли? Я? Уже вижу три нити, за которые ты можешь держаться… Узы богов, любовь к семье, но сильнее всего, не обманываемся, любовь к девушке, не так ли? Рэми как-то сразу забыл о своей дерзости, густо покраснев и потупившись. Что же, мальчишка хоть и был гордым, а о некоторых вещах предпочитал открыто не говорить.
— Но это только временно. Ты прав, будущий вождь Виссавии.
Нам нечего делать в клане, и незачем оставаться под властью твоего безумного дядюшки… который, к тому же, не желает нас видеть. Безумный вождь поопаснее Алкадия будет… Может прибить нас всех раньше, чем вмешается хранительница…
Рэми с удвоенной страстью шептал удивленной невесте слова любви, и тихо плакал, когда ни о чем не спрашивая, она прижималась к нему всем телом, ловя губами соленные капли.
— Он сведет меня с ума! — шептал Рэми в распущенные волосы Аланны.
— Я тебя сведу с ума, — чуть ревниво ответила девушка, стягивая с себя остатки одежды.
Она сдержала свое обещание. И когда спустя некоторое время они лежали обнаженные, уставшие, на мокрых от пота простынях, Рэми расслабленно улыбался. Прав был Мир. Теперь его не тревожило чужое безумие. Вот она, его любовь — светлые, влажные кудри, рассыпавшиеся по подушке, огромные, голубые глаза и задорно задранный носик:
— Ну? — протянула Аланна. — Успокоился?
— Успокоился. С тобой я всегда спокоен. Потому что счастлив.
И после недолгого молчания, решился:
— Тебе нравится Виссавия?
— Мне везде нравится, где ты есть, — зевнула Аланна. — А теперь я буду любить Виссавию всегда.
— Почему?
— Потому что именно в Виссавии ты вновь вернулся в мое ложе.
Когда мы в последний раз были вместе, а, Рэми? Когда ты был бедным, лесником. Когда я не знала о твоей силе…
— И все равно меня любила.
— Может, это не любовь? — игриво ответила Аланна, проводя подушечками пальцев по губам Рэми. — Может, это проклятие? Но я счастлива так, как никогда в жизни. Если ты уйдешь, что у меня останется?
Рэми ничего не ответил. Вплетя пальцы в волосы Аланны, он остановил слова властным поцелуем.
А за окном бушевала буря. За окном… не внутри. Миранис прав, у него есть ради чего жить, ради чего сопротивляться. У вождя нету.
От воды шел ароматный пар, и принц, расслабившись, закрыл глаза, наслаждаясь ванной.
— Ты сам запретил Рэми подходить к сестре до свадьбы, — сказал Лерин. — А что если он опять обезумеет? И навредит Алане?
«И все-таки он не выдержал и спросил», — лениво подумал Миранис, откидывая голову, чтобы хариб смог смыть с его волос мыльную пену.
— Ох, Лерин, не знаешь ты силу любви, — промурлыкал Кадм. — С такой девушкой, как Аланна, никакое безумие не страшно.
— Достаточно, Кадм, — оборвал его Миранис. — Но ты прав.
Рэми надо было укрепить щиты и близость с моей сестрой с этим отлично справится. Не смотри на меня, Лерин, не забывай, что Аланна — невеста Рэми. Да и все меняется…
— Что заставило тебя изменится? Мир, ты сам не свой, с тех пор, как сходил к прорицательнице. Что тебе сказала Ниша?