— Арман — слабый маг, ты же знаешь.
— Зато Лерин — сильный. И ты оденешь это!
Рэми с трудом воздержался от вздоха, когда принц открыл стоявший на столе ларец и достал круглый амулет на тонкой цепочке. Амулет подчинения. Стоит Рэми использовать силу, и Лерин почувствует. Стоит снять амулет, и Лерин почувствует.
Лерин, который Рэми, казалось ненавидел. Нет, хуже — презирал.
Тисмен погладил своего уродца и посмотрел на Рэми странно.
Сочувствующе, наверное. Мир шагнул к Рэми и вдруг остановился, посмотрев на плавно открывающуюся дверь. Тисмен на мгновение насторожился. Но увидев Эллиса расслабился. Рэми жестом подозвал хариба, несколько удивившись — никогда еще Эллис по собственной воле не беспокоил Рэми на дежурстве. Еще более удивился, когда хариб, поклонившись низко принцу, подошел к Рэми, протягивая сложенный листок бумаги.
— Разверни! — приказал Мир, когда Рэми несколько засомневался, вертя в руках несчастное послание. — Ну же!
— От кого? — спросил Рэми хариба.
— От принцессы Калинки. Боюсь, — голос Эллиса ощутимо дрожал. — Архана покинула замок.
Рэми вздрогнул. Принц швырнул амулет обратно в шкатулку, выхватил из рук телохранителя листок бумаги и, пробежав по написанному глазами, отдал записку Рэми:
«Я знаю, что вы меня поймете. Увидела в ваших глазах то, чего никогда не было у моего кузина — сострадание. Я знаю, что вы найдете слова, чтобы объяснить Миру причину моего поступка.
Те самые, которые самой мне найти не хватает сил. Ни на что не хватает. Я приняла решение. И вы его не измените. Я найду вождя.
Я брошусь ему в ноги. Я спрошу его, почему он меня отверг. Я буду умолять… я буду бороться. Потому что больше не в силах уехать.
Виссавия околдовала меня. Я думала, она хочет, чтобы я здесь осталась. Нет, я в этом уверена. Она знает, я достойна вождя. Я создана для этой земли. Я создана, чтобы остаться здесь, не в Кассии. На то воля богов. И я сделаю все, чтобы ее исполнить, а если нет… Не ждите меня. Я либо проиграю, либо умру. Но не вернусь в Кассию.»
— Выйди! — приказал Тисмен Эллису. Хариб низко полонился и выскользнул за дверь. Миранис выдавил:
— Забудьте, — выхватывая у Рэми письмо и бросая его в огонь.
— Калинки больше нет для меня.
— Ты с ума сошел? — не поверил своим ушам Рэми. — Мир, там же ветер. Слышишь? Там деревья переворачивает. А Калинка… Она очень слаба. Ты должен поговорить с виссавийцами. Немедленно! Ты должен ее вернуть! Мир, да скажи же что-нибудь! Мир!
— Проклятая страна, — шептал Мир. — Завтра уезжаем!
— Мир, а Калинка?
— Молчи!
— Мир! — отшатнулся Рэми.
— Если выбирать между тобой и Калинкой, я выберу тебя, — жестко ответил Мир.
— Я ее найду!
— Ты останешься здесь! Лерин!
Рэми не уловил того момента, когда Седой появился в комнате.
Просто в затылке внезапно вспыхнуло, а перед глазами потемнело…
Глава 9. Беглянка
Как же она его ненавидела! Ненавидела его синие глаза, его холодность, и больше всего ненавидела его правоту. Принц прав.
Такую, как она никто не захочет. Еще мама говорила — патлы рыжие, как у отца, а нрав как у кобылы. Ну почему боги так несправедливы? Почему одним дают так много, а другим — так мало? И когда смиришься, научишься жить с этим малым, ошарашивают надеждой, чтобы сразу ее отобрать.
— Поедешь в Виссавию, — учила мать. — Говорят, там все уроды, придешься как раз ко двору. И морду не вороти, когда с тобой разговариваю. А что ты думала? За богатого и красивого выйдешь? А может, любви захотела? С такой фигурой? Милочка, коль вернешься из Виссавии, так в храм пойдешь. Цветочки на алтаре менять, на большее уродина не способна.
— Не буду менять цветочки! — шипела Калина, запутав окончательно завязки плаща. — Не за что! Не сдамся! Не приходит?
Не хочет меня видеть? Так я не гордая, сама к нему пойду. А что он мне сделает? Пусть выгонит! Но я хотя бы попытаюсь, а не буду как этот паршивец Мир чего-то ждать! Не буду!
Пройти незамеченной к общему залу оказалось проще простого.
Этот замок всегда был пустынным, тихим и чужим. Иногда Калинке чудилось, что помимо гостей в нем никого нет. Но впечатление было обманчивым: Калинка собственными ушами слышала, как жениха одной из ее фавориток остановили у покоев принцессы, так и не пропустив внутрь.
Виссавийцы вместе с людьми отца незримо охраняли предполагаемую невесту вождя. Калинка чувствовала их присутствие постоянно: в появляющихся в комнате подарках, в мгновенном исполнении всех ее прихотей, даже во внезапно отыскавшейся в глубине комнаты потайной двери.