В доказательство своих намерений, Псих вынул из-за пояса острый и пугающий своими размерами нож.
— Нет-нет, — подумав, остановил его Барон, — Псих, сядь на место, давай послушаем человека, за которого ты ручался, мне очень интересно. — Ответил Барон, приподняв руку. Тем самым он дал понять Психу, чтобы тот успокоился и сел за стол. А затем его взгляд снова переключился на меня. — Продолжай, мальчик, я весь во внимании. Только не затягивай и попробуй утолить мое любопытство, иначе, — Барон предвкушающе ощерился, — ты отсюда живым не выйдешь.
Я глубоко вздохнул, пытаясь сдержать эмоции, чтобы не прикончить Психа. Этот гад пилил меня своим злобным взглядом, а меня это раздражало. Но все же я продолжил.
— Не так давно я спас одну девушку, в глубоком лесу. Ее загнали на заброшенный склад, связали и бросили там погибать какие-то головорезы.
Барон продолжал внимательно слушать, но я заметил, как его брови слегка дернулись, когда я упомянул девушку. Псих, сидя рядом, все еще не сводил с меня глаз, словно был готов прыгнуть в любой момент, если Барон даст приказ.
— Затем, я спас бедного старика, чью ферму разгромила банда Психа. Ну и после этого, когда я вошел в доверие к самому Психу, он отправил меня на задание, где я заключил договор с одним торговцем, который из-за всех сил пытается построить свой бизнес и наладить свою жизнь. Договор о том, что его никто не тронет и он будет спокойно работать и сможет строить планы на будущее, зная, что завтра не явится какой нибудь здоровый урод и не ограбит его.
— Ах ты ж суу-у-ка! — Злобно протянул Псих, яростно сжимая нож в своей руке.
Но я, не обратив внимания на этого дебила, тут же продолжил.
— Барон, ты догадываешься, что объединяет всех этих людей? — Спросил я твердо, не отводя от него взгляд. — Все эти люди пострадали из-за тебя. Я требую, чтобы ты перестал вести бизнес путем насилия.
Псих, сидевший напротив, уже был на грани срыва. Его пальцы нервно то сжимали, то разжимали рукоять ножа. Ноги напряглись, желваки на окаменевшем от злобы лице, застыли. Он был готов к броску, он желал кинуться на меня и перерезать мне глотку. Всё его нутро требовало исправить свою ошибку, выслужиться перед хозяином, загладить вину, и смыть ее моей кровью.
Но барон не позволил ему вмешаться.
— Смелое заявление, — наконец произнес он, медленно откинувшись на спинку кресла. Его тон стал ледяным. — Ты понимаешь, что требуешь невозможного? Слишком много людей завязано на этом, слишком много интересов. И все это ради чего? Ради какой-то иллюзии спокойствия? Ради идеи мира во всем мире? Утопия.
— Не иллюзии, — спокойно ответил я, не отводя глаз. — Настоящей жизни. Тебе может казаться, что всё это — лишь игра, где ты контролируешь фигуры на доске. Но каждая фигура — это жизнь человека, его семья, его будущее. Ты можешь быть сильным, Барон, но насколько далеко ты готов зайти, разрушая всё вокруг?
Он тихо рассмеялся, но в этом смехе не было радости. Скорее, это был жест привыкшего к власти человека, который уже давно не сталкивался с теми, кто не боится ему противостоять.
— Ты амбициозен, Александр, но кажется, я в тебе ошибался, ты еще и глуп! Ты не понимаешь одного, — сказал он, его голос стал жестким. — В этом мире никто не дает ничего просто так. Если ты хочешь изменить что-то, тебе придется заплатить за это высокую цену. Тебе придётся взять это самому, силой. И готов ли ты к этому? Готов ли ты взять на себя ту ответственность? Готов ли ты ради блага других делать то же самое, что я делаю ради прибыли? — Жестко усмехнувшись, Барон покачал головой. — Оглянись, парень, вокруг правят не-кро-ма-н-ты! О чем ты вообще? Куда тебя несет?
Я на мгновение задержал дыхание, понимая, что приближаюсь к критической точке разговора. Но если я хочу что-то исправить, то должен показать, что готов не только говорить, но и действовать.
— Послушай, — я сказал, сохраняя спокойствие, — я понимаю, что мои слова могут показаться тебе дерзкими. Но, как я уже сказал, разум и сила — это две стороны одной медали. Я знаю, что ты человек, который думает наперед, а не действует сгоряча. Все эти схемы, которые ты поддерживаешь, в конечном итоге приведут к твоему же падению. Рано или поздно, это случится. Люди, которых ты сейчас финансируешь, будут требовать всё больше, а в один момент — могут и восстать против тебя.
Барон молчал, обдумывая мои слова. Я видел, что внутри него шла борьба между привычным образом жизни и возможностью перемен. В этот момент стало ясно, что наш разговор зашел дальше, чем ожидалось. Теперь всё зависело от того, какое решение он примет.