Прогулка от жилых помещений до главного дворца и внутреннего двора за ним длилась бесконечно. Церемонии выбора для помолвки всегда проводили во внутреннем дворе, чтобы при желании могли присутствовать зрители. Хотя двор был огражден, и народ собрался за Утренними Вратами. Никто, кроме официальных лиц и сопровождающих церемонию, не будет допущен во внутренний двор. Дворцовая стража была занята поддержанием порядка в толпе, которая вышла из города, чтобы посмотреть, кто станет их следующим Султаном.
Когда она появилась в дверях дворца, толпа разразилась радостными криками, звук был настолько сильным, что Наиме показалось, будто она наткнулась на физическую стену. Она остановилась на верхней ступеньке лестницы, ведущей из дворца. Шум вкупе с внезапной яркостью бледного солнца на мгновение ошеломили её. С этой выгодной позиции, когда она сморгнула резь в глазах, можно было рассмотреть толпы зевак, собравшиеся у стен дворца, растянувшиеся на несколько кварталов вниз по широкой улице, которая шла под уклон к городу.
— Вот доказательство того, что сердца Тхамар с тобой, Эфендим, — сказала Самира. — Даже если Совет так не считает.
Наиме проглотила ответ. Её слова затерялись бы в какофонии. Она была благодарна судьбе за то, что зрителей не подпустили достаточно близко, чтобы они могли слышать происходящее. Она могла разобраться в тонкостях взаимодействия с Советом и их предполагаемыми сыновьями, но не могла управлять эмоциональной неопределенностью того, что, казалось, составляло половину города.
Ихсан встретил её у подножия лестницы и предложил руку. В своём парадном кафтане и ферасе, белом, расшитом бирюзой и серебром, он выглядел нетипично царственной фигурой. Цвета подчеркивали теплоту его кожи и светло-карие глаза. На правой стороне его лица виднелась полоса красных шрамов, которые поднимались от шеи, пересекали челюсть и заканчивались прямо под правым глазом.
— Я могу позвать тебя позже, — сказал он, хотя его мрачное выражение лица не отражало дразнящего характера заявления.
— Не могу же я опоздать на свою собственную церемонию, — сказала Наиме.
Уголок его губ угрожающе приподнялся, что заставило Наиме улыбнуться. Она была рада, что он был рядом с ней, даже если его настроение было не лучше, чем у неё, и он не мог предложить никакого решения. Он одарил Самиру вежливой, если не сказать тёплой, улыбкой.
День был бодрящим, но не неприятно холодным. Ей хотелось, чтобы было грустно, и шёл дождь, вторя её настроению и раздражая Кадира и его сына. Магам Огня было наплевать на холод, и казалось справедливым, что они страдают вместе с ней и Самирой. Хотя она очень сомневалась, что Джемиль представлял себя в роли будущего Султана. Когда управляешь султанатом, у тебя мало времени на пьяную скуку.
— Султан Эфендим, — сказала Наиме, когда они подошли к скамьям и стульям, которые стояли кругом в центре двора.
Её отец сидел на резной деревянной скамье, покрытой бархатной подушечкой. Ножки скамьи были изогнуты, веретена смоделированы в виде плавных листьев пальметто. Отец также был одет в белое, в цвет, как его королевской семьи, так и его волшебного Дома, но края всех его одеяний, а также воротники и манжеты рукавов были вышиты золотом. Сальвар под кафтаном и его туфли тоже были золотыми, и на нём белый тюрбан, нижняя полоса которого была украшена замысловатыми кучками золотых булавок и драгоценных камней. Его глаза были ясными и яркими. Он приветствовал Наиме сдержанной улыбкой, и это подбодрило её. Если он был в здравом уме, она ещё могла бы повернуть ситуацию в более благоприятном направлении, как предлагала Самира.
— Дочь, — сказал Султан Сабри, указывая на места поменьше рядом с ним.
Она и Ихсан сели по обе стороны от него, и её сопровождающие смешались с массой его слуг. Отец и Ихсан скрывали её от вида Утренних Врат, что её вполне устраивало. Так много глаз, устремленных на неё, будут только отвлекать. Визири стояли по другую сторону круга стульев от её отца. Четыре кандидата на помолвку сидели на стульях перед остальными, а их отцы сидели рядом с ними.
Наиме бросила мимолетный взгляд на них всех, а затем на Самиру, которая стояла прямо за её левым плечом. Её руки оставались сложенными: одна поверх другой на животе, выражение лица было пустым. Когда Наиме кивнула ей, Самира присоединилась к другим служанкам позади отца.
Наиме тщательно обучала Самиру, потому что доверяла ей. Она могла позволить себе иметь рядом с собой только тех людей, которые могли контролировать себя, свой язык и своё лицо. Последнее, в чём она нуждалась, так это в том, чтобы её секреты раскрыл кто-то, кто не мог сдержать эмоции. Когда Самира отошла, другая служанка Наиме поставила поднос с кувшинами сока и воды между ней и Султаном на низкий столик, специально отведенный для этой цели.