Его энергия заражала. Вокруг крутились такие же, как он, простые ребята, вечно озабоченные -- кто посевом, кто починкой сельхозмашин, кто обработкой семян. Они входили в здание в сапогах, телогрейках, вымазанные землей, перепачканные машинным маслом, шли со своими нуждами, вполне понятными и близкими любому крестьянину, обращались к Лысенко за советами. И всё это было на виду. Натруженные руки лысенковских помощников, как бы говорили всем, что хлеб даром они не едят.
Сохранилась фотография лысенковской гвардии тех лет, на которой они засняты не в парадной форме, а так, как были одеты в повседневной жизни. Было видно, что все вернулись с поля, сапоги и ботинки в земле, никто не прихорашивался, чтобы выглядеть на фотографии получше. Какими пришли, такими и устроились для съемки, дружно и сосредоточенно: восемь человек уселись на длинную скамью, девятеро встали за их спинами у стены здания. Единственная женщина -- А.И.Гапеева надела варежки, а остальные спрятали руки в рукава пальто и телогреек. Только двое или трое были в галстуках, а остальные в косоворотках, в темных рубашках. И нельзя было отличить обычно франтоватого Д.А.Долгушина от простецкого И.Е.Глущенко, А.Д.Родионова от Ф.Г.Луценко, С.А.Погосяна от Г.А.Бабаджаняна, и всех их от сидящего в центре Лысенко, сунувшего руку в карман пальто, заложившего ногу за ногу. Не знай его в лицо, так и не скажешь, что это -- академик, орденоносец, руководитель института. Крестьянин и крестьянин, лицо в лицо с другими такими же крестьянами... Все эти черты способствовали безоговорочному признанию Лысенко за "своего" всеми, кто стал считать, что теперь для них открылась прямая дорога к таинству научной деятельности.
Стать ученым! Стать, минуя долгий и в общем трудный путь гимназического или школьного, а потом университетского или институтского обучения, минуя аспирантуру или докторантуру, сразу взять быка за рога -- этого жаждали многие. Не удивительно, что призывы и обещания Лысенко находили восторженный отклик среди сотен крестьян, загоревшихся мечтой превратиться "по щучьему велению, по одному хотению", как говорилось в русских сказках, -- в ученых, какими стали Лысенко и его приближенные.
"Колхозных академиков" настраивают против ученых
Важнейшим козырем Лысенко, разыгранным им с блеском, стало раздувание кампании поддержки его простыми колхозниками. Привлечение их в качестве главных арбитров в споре с учеными рассматривалось тогда руководством страны как вполне нормальное, естественное и правильное явление, а не попрание науки, не оскорбление ученых. В пору массового оптимизма такое направляемое сверху "мнение масс" приобрело невиданную силу.
Молодежи сегодняшнего дня трудно вообразить себе тот дух оптимизма, который питал советское общество в начале 20-х годов и, спадая, но все-таки сохраняясь, существовал вплоть до середины годов тридцатых. За утекшие в лету десятилетия изменился мир, иным стало восприятие событий и поведение людей. Мы утеряли тот изначальный оптимизм, о котором рассказывали нам родители и который прорывается в кадрах кинохроники тех лет. Нам уже трудно представить, что это были за годы, давшие миру изумительные образцы вдохновенного труда, высочайшей поэзии и прозы Мандельштама и Бабеля, Пастернака и Булгакова, но одновременно родившие Лысенко и Берию, вытолкнувшие их на верхи общества.