"Тулайков формулирует свой основной тезис: агроном, ученый, колхозник-стахановец, не ищите напрасно путей к неуклонно растущим и устойчивым урожаям... Своими пространными рассуждениями о дифференцировании приемов Тулайков старается вышибить из-под агрономии, с одной стороны, ее научно-техническую базу и возможность обобщения стахановского опыта, а, с другой, - государственное планирование агротехнической политики нашего государства... Предельческая философия низкого урожая совершенно непригодна для построения планов борьбы за 7-8 миллиардов пудов зерна ежегодно.
Товарищ Сталин учит нас, чтобы руководить -- надо предвидеть" (71).
Я привожу эти длинные фразы Столетова не только для того, чтобы показать абсурдность обвинений против Тулайкова лично. На этом примере можно проследить за тем, каким был стиль обвинений в те годы, как самые невинные и даже преданные социализму люди, каким несомненно был Тулайков, в мгновение ока превращались с подачи таких личностей, как Столетов, во "врагов советской власти". Тем самым Столетов не просто исключал заслуженного ученого из числа тех, кому позволительно строить социализм, он унижал науку как таковую (72). В завершающих фразах статьи Тулайков и его последователи были открыто названы врагами, идеи которых нужно выжигать каленым железом:
"Руководствуясь и прикрываясь тулайковским пониманием дифференциации агрономических приемов, руководствуясь делаемыми им в "Основах" [речь идет об одной из книг Тулайкова -- см. /62/ -- В.С.] намеками на допустимость мелкой вспашки, на ненужность удобрений на черноземах и т. д., враг, ссылаясь на местные условия, может сорвать любое принципиальное агрономическое указание, даваемое в постановлениях ЦК ВКП(б) и СНК СССР ... Только овладевая большевизмом, можно правильно решать агрономические вопросы и своевременно разоблачать чуждые теории" (73).
Это говорилось о коммунисте, ученом, приветствовавшем советскую власть и солидарным с многими, даже уродливыми проявлениями в советской жизни! Например, Тулайков не раз печатно высказывался за "ликвидацию кулачества как класса", он же в 1930 году, когда была незаконно арестована большая группа руководителей сельского хозяйства и агрономов, так называемых "кондратьевцев-макаровцев", одобрительно отнесся к этому (74), хотя многие звенья сельского хозяйства были оголены, а ни в чем не повинные люди -- репрессированы.
Публикация статьи в "Правде" совпала по времени с арестом сотрудников Тулайкова -- Самарина, Войтовича и Гавы (действия, как видим, были взаимно скоординированы). Через три дня статью перепечатали в саратовской областной газете "Коммунист". В тот же день, в пожарном порядке, были собраны научные сотрудники тулайковского института, сельскохозяйственного института имени Сталина, а также опытной станции, руководимой Г.К.Мейстером. Тулайкова на собрании не было.
На следующий день в газете "Коммунист" сообщалось о единодушном осуждении директора его учениками и коллегами. А еще через два дня в этой же газете была опубликована большая статья -- отчет о двухдневном собрании, проходившем под лозунгом "Разгромить до конца чуждые течения в агрономии" (75). В статье был задан вопрос: "Случайны ли ошибочные высказывания академика Н.М.Тулайкова?" и дан ответ:
"Нет. Всем известны его прежние "теории" о преимуществе мелкой вспашки, моно-культуры, предела урожая, не эффективности в условиях Нижнего Поволжья удобрений и пр. Этими "теориями", как правильно указывали на собрании проф. Смирнов, проф. Гуляев, проф. Захарьин, проф. Левошкин, пользовались и пользуются сейчас враги народа, вредители сельского хозяйства, троцкисты и их правые сообщники... Где же корни и в чем причина возникновения чуждых, предельческих "теорий" академика Н.М.Тулайкова? "Теории" академика Н.М.Тулайкова шли от его неверия в дело социалистической перестройки сельского хозяйства СССР, его преклонения перед буржуазными теориями... Одна из основных ошибок академика Тулайкова -- консерватизм, боязнь проникновения в институт таких революционных теорий в агрономии, как, например, теория акад. Лысенко... Он [Тулайков -- В.С.] подтасовывал цифры и факты (об этом ярко говорил т. Вялов) и неправильно направлял работу возглавляемого им института" (76).
Затем сообщалось, что выступивший т. Востоков пытался хоть как-то защитить Тулайкова (нашлось всего два человека, осмелившихся в самой робкой форме подать голос за учителя) и сказал, что "академик Тулайков только шатался от одной теории к другой, но что эти теории не имели никакой внутренней связи", но его тут же опроверг бдительный товарищ Яковлев: