А вот Лысенко появился, окреп и приобрел магическую силу в советской науке, а за ним, может быть, не столь колоритно, но на той же волне вторжения партийного диктата в науку, возникли свои Трофимы -- быковы, асратяны, лепешинские, бошьяны и им подобные в других областях науки. Несомненно, это не было случайностью. Только специфическая среда, особый "естественный" отбор открыли ворота в советскую науку всем лысенкам. В иных социальных условиях их появление было бы совершенно невозможно.
Где-то их остановила бы простая человеческая порядочность, единые для общества моральные критерии, понятие об этике и христианской добродетели. Где-то сразу же выявились бы научная несостоятельность, невоспроизводимость данных, абсурдность и алогичность постулатов и предпосылок, также как нечистота доказательств.
В обществе, построенном на свободной экономике и свободном предпринимательстве, сразу же всплыла бы неэффективность предлагаемых схем и расчетов, надуманность рецептов и убыточность практических предложений. Неконкурентноспособность идей была бы залогом быстрого их забвения.
И только в обществе бездуховном, аморальном, внеэкономическом и к тому же заскорузлом, гомеостатичном Лысенко и его команда могли жить и процветать. Сельское хозяйство, не приносящее прибыли, но так и остающееся организационно неизменным -- было той средой, в которой лысенковские рецепты не могли быть отторгнутыми. Сохраняя те же убыточные по своей сути (а вовсе не по природе русского мужика, способного якобы лишь к лени, пьянству и обману) колхозы и совхозы, поглощающие бесследно миллиарды за миллиардами, но так и не приносящие ничего, кроме убытков, государство рождало и "колхозных академиков". Оно оправдывало и будет оправдывать Лысенко и лысенок до тех пор, пока будет пребывать в плену фантазий.
С другой стороны, в этой среде Лысенко не мог оставаться изолированным "старателем", одиноким путником, торящим дорогу свою в гордом осознании собственного величия. Он нуждался в соратниках и подражателях. Только в среде таких же, как он сам, могло удерживаться его "учение". Поэтому экспансия лысенковских методов и представлений шла планомерно и с ускорением. Всё новые сферы биологии оказывались пронизанными гнилостными тяжами лысенковской плесени. Метастазы этого опухолеродного организма поражали то тут, то там здоровый организм русской биологии, становившейся советской биологией. Из личного дела Лысенко, его личного процветания формировалась социальная единица, которую не только не отторгала, но жадно питала новая социальная среда -- советское общество. Из Лысенко и его афер вырастал лысенкоизм.
Примечания и комментарии к главе VIII
1 Из Вильяма Шекспира. Сонеты. В переводе С.Я.Маршака. В кн. С.Маршак. Сочинения в четырех томах. Том третий, Гос. изд. худож. лит-ры, Л., 1959, стр. 36.
2 М.Е. Салтыков-Щедрин. Убежище Монрепо. Собрание Сочинений. Изд. "Художественная литература", М., 1972,, т. 13, стр. 287.
3 В статье Л.Е. Ходькова "Замечательный поток людей" сообщалось, что только в январе- сентябре 1935 г. на краткосрочных (от одной до двух недель) курсах, организованных в Одесском институте, прошли обучение 249 колхозников из Одесской области, 283 -- из других областей Украины, 6 -- из Грузинской ССР, 8 -- из Туркменской ССР, по одному -- из Московской и Калининской областей. См. журнал "Яровизация", 1937, ╧5 (14), стр. 108.
4 Цитир. по книге: Научное наследие. Т. 10. Вавилов. Из эпистолярного наследия. 1929-1940 гг., Изд. "Наука", 1987, стр. 69.
5 Постановление ЦК ВКП(б) "О контингентах и учебных планах аспирантуры ВАСХНИЛ", Газета "Социалистическое земледелие", 5 декабря 1933 года, ╧279 (1488), стр. 3.
6 Там же.
7 См журнал "Бюллетень ВАСХНИЛ", 1935 , ╧9, стр. 24.
7а См., например, письмо "специальных аспирантов" лысенковского института И.Е.Глущенко и др. в редакцию газеты "Социалистическое земледелие", озаглавленное "О "технических ошибках" специалиста Куксенко". Газета "Соцземледелие" 9 августа 1937 г., ╧181(2569), стр. 2.
8 Журнал "Яровизация", 1936, ╧5 (8), стр. 117.
9 Там же, стр. 118-119.
10 Там же, стр. 117-118.
11 Там же, стр. 120-121.
12 Хор восхвалений любых предложений Лысенко -- от яровизации до "брака по любви"
рос год от года. Во многих номерах "Яровизации" приводились выдержки из писем крестьян и выступлений высокопоставленных руководителей из партийного и государственного аппарата страны, посвященные яровизации и другим предложениям Лысенко. Крестьяне уверяли, что "теперь никто из колхозников над яровизацией не смеется" (из письма колхозника Д.П.Макаренко, колхоз "Большевик" Волошанской МТС Азово-Черноморского края. Там же, 1935, ╧3, стр. 127).