"Международный Генетический Конгресс вовсе не отменен, а отложен... Случай с Аголом не имеет ничего общего с научными занятиями. Агол уже давно занимался преступной против государства политической деятельностью и потому содержится под стражей..." (23).
Затем разговор был переведен на важную для коммунистов тему -- о евгенике:
"Мы в стране социализма рассматриваем человека не столько как биологический объект, сколько как члена общества. К человеческому обществу... применение методов зоотехники мы считаем научным грехом и величайшим абсурдом... мы решительно отклоняем евгенику... Кроме того, осуществленный в результате 20 лет революции социализм в нашей стране представил члену нашего бесклассового общества полную личную свободу в области выбора занятий, выбора местожительства, выбора развлечений и выбора друга или подруги жизни, и поэтому проведение придуманной буржуазными учеными евгеники в свободном человеческом обществе невозможно" (24).
Другой из обеспокоенных генетиков -- американец Ч.Дэвенпорт решил обратился 17 декабря 1936 года в Госдепартамент США с предложением направить советскому правительству протест и потребовать, чтобы СССР, который "многое черпает от открытий ученых и от применения этих открытий", вел себя цивилизованно (25). Американское правительство в лице одного из своих министерств -- Государственного департамента -- в письме, отправленном Дэвенпорту 29 декабря 1936 г., отказалось выполнить предложение ученого, считая, что упомянутые в его письме "обстоятельства не затрагивают непосредственно американских граждан или американские интересы" (26).
Вряд ли Вавилов был тогда в курсе переписки Дэвенпорта и Госдепа США, но он направил длинную телеграмму в "Нью Йорк Таймс", опубликовав ее в газете "Известия" 22 декабря 1936 года. Вавилов писал:
"Ложь о советской науке и советских ученых, добросовестно работающих на дело социализма, стала специальностью некоторых органов зарубежной прессы... Многократно мне приходилось печатно и устно выступать во многих городах Соединенных Штатов Америки с сообщениями о советской науке, об исключительных возможностях, предоставленных советским ученым, о роли науки в нашей стране, об огромном прогрессе науки в советское время.
Из маленького учреждения в царское время -- Бюро прикладной ботаники -- руководимый мною Институт растениеводства за советское время вырос в крупнейшее научное учреждение, имеющее немного равных себе по масштабу институтов в мире. Штат его с 65 человек в царское время в настоящее время дошел со всеми отделениями на периферии до 1.700 человек. Бюджет учреждения с 50 тыс. рублей дошел до 14 млн. рублей...
Мы спорим, дискутируем о существующих теориях в генетике и методах селекции, мы вызываем друг друга на социалистическое соревнование, и должен вам сказать прямо, что это сильный стимул, который значительно повышает уровень работы...
Я более, чем многие другие обязан правительству СССР за огромное внимание к руководимому мною учреждению и моей личной работе.
Как верный сын советской страны я считаю своим долгом и счастьем работать на пользу моей родины и отдать самого себя науке в СССР.
Отметая ваше сообщение обо мне и измышления┘, что в СССР якобы не существует интеллектуальной свободы, как гнусную клевету, имеющую темный источник, настаиваю на опубликовании этой моей телеграммы в Вашей газете.
Академик Н.И.Вавилов" (27).
Получив копии писем западных ученых и ответ Шакселя, зав. отделом науки ЦК Бауман отправил короткое письмо Сталину и Молотову. Он сообщал, что на западе активно обсуждают отмену конгресса и споры на сессии ВАСХНИЛ 1936 года, что отдел науки разъясняет всем, что конгресс не отменен, а лишь перенесен. "В связи с этим считаю целесообразным предрешить созыв Генетического Конгресса в СССР в 1938 г.", -- писал Бауман (28). В аппарате Политбюро был подготовлен проект решения из двух пунктов: о переносе проведения конгресса на 1938 года и о том, чтобы "вопросы о составе Оргкомитета и программе конгресса передать на решение СНК СССР" (29). В левом углу страницы расписался помощник Сталина Поскребышев, а затем Сталин, Ворошилов, Каганович, Молотов и были сделаны рукой секретаря записи, что Микоян, Калинин, Андреев и Чубарь - "за" (30). Решение было оформлено девятнадцатым марта 1937 года.
Новый всплеск озабоченности судьбой советских генетиков произошел в тот момент, когда на Западе стало известно содержание статьи Презента и Нуринова в газете "Социалистическое земледелие", уже разобранной выше (31), в которой содержались призывы к немедленной расправе с учеными как с "врагами народа", и прежде всего с Кольцовым и Серебровским. Снова в европейских и американских средствах массовой информации прошли тревожные сообщения о репрессиях в СССР. Как ответ на эти тревоги, на Запад было отправлено переведенное на английский язык письмо ведущих российских генетиков. Оно было датировано 23 июня 1937 г. и адресовано британскому коммунисту профессору Холдейну. На двух с половиной страницах ведущие советские генетики извещали коллег на Западе, что для паники в связи со статьей Презента и Нуринова оснований нет и что генетический конгресс в СССР все равно состоится: