"Ответственность за литературные и научные "труды" [института -- В.С.] несет и академик Н.И.Вавилов. В июне прошлого года он оставил в книге посетителей института... хвалебную запись...
Пусть расскажет академик Вавилов о мотивах столь неуместных дифирамбов по адресу института. Разве он не заметил того, что делается в институте, на его опорных пунктах, на его опытных полях?
Многие из орудовавших в институте вредителей и врагов народа разоблачены. Остается ликвидировать до конца последствия вредительства" (68).
Всё было написано слишком прозрачно, чтобы любой читатель понял, кто виновник вредительства. Ведь, без сомнения, Вавилов -- человек искушенный -- не мог не заметить вредительства в институте. Но покрыл врагов! Так, неспроста же он это сделал, и, следовательно, ликвидация последствий вредительства "до конца" не могла обойти стороной этого пособника вредителей.
3 декабря та же линия была продолжена в статье о вредительстве в семеноводстве картофеля. В Институте картофельного хозяйства "разоблачили" еще одну группу вредителей. А кто не знал, что основы семеноводства закладывались Вавиловым. Таким образом, и с этой стороны его деятельности "высовывалась вражеская рука". В газете, правда, было названо имя человека, недолюбливавшего Вавилова и открыто, хотя и не всегда справедливо, критиковавшего его за плохое руководство селекционерами, многословие, красивости стиля в статьях и книгах и желание пропагандировать себя с использованием всех доступных средств, -- известного селекционера картофеля Лорха, который якобы давал вредительские указания работникам картофельного фронта. Статья призывала "Навести порядок в семеноводстве картофеля" (69). Для наведения порядка Лорха через непродолжительное время арестовали. Мы увидим позже, что к судьбе Лорха Лысенко лично приложил руку.
Конечно, Вавилов был не единственной (а на этом этапе, может быть, еще и не главной) мишенью нападавших. Задача, которую ставили перед собой эти люди, была, в целом, кристально ясной -- на волне прокатывающихся по стране репрессий они пытались захватить власть в руководстве ВАСХНИЛ, чтобы устранить возможность критики в свой адрес сверху, а затем подавить огонь критики и с тылу. Вавилова, конечно, надо было локализовать, обезвредить, но пока главным было другое -- пробраться на президентское кресло.
В таких условиях Георгий Карлович Мейстер удержался на президентском посту недолго. 11 августа 1937 года его арестовали также как врага народа. В тюрьме он сошел с ума и погиб в заключении.
Напомню, что за год до его ареста торжественно отмечалась четвертьвековая годовщина со дня основания Саратовской селекционной станции, которой руководил этот выдающийся селекционер, и что только сорта яровой пшеницы, выведенные под руководством Мейстера, высевали на площади, равной 7 миллионам 241 тысячи гектаров (вся посевная площадь пшеницы во Франции составляла около 4 млн. га). Что могло лучше характеризовать трудовые успехи Мейстера? В печати утверждалось, что "В лице академика Г.К.Мейстера мы имеем настоящего большевика-ученого, энергичного борца за высокие урожаи, смелого экспериментатора и преобразователя природы, добивающегося широкого применения результатов своих научных трудов на благо нашей великой родины" (70).
Теперь вместо благодарности к ученому, который в прямом смысле кормил народ своей страны, кормильца запрятали за решетку. Вредителем его назвать было никак нельзя, шпионом кормилец также быть не мог. Скорее можно думать, что единственным "грехом" Мейстера было то, что он выступил несколько раз с обоснованной критикой научных ошибок Лысенко!
К концу 1937 года были арестованы и вскоре расстреляны и многие другие руководители государства9, включая тех, кто курировал науку и сельское хозяйство -- Яковлев, Бауман, Чернов, Эйхе, Чубарь и другие.
Следственное дело Н.И.Вавилов в ОГПУ пухнет от доносов