Стали появляться новые предупреждающие знаки. В 1882 году генеральный подрядчик, осуществлявший надзор за строительством, решил отказаться от работы. Не успокоившись, Лессепс поручил своей компании заняться земляными работами, а в марте 1883 года прислал нового генерального директора.
Несмотря на обещания Лессепса, проблемы, связанные с болезнями, продолжали усиливаться. Семья нового генерального директора вскоре погибла, скорее всего, от желтой лихорадки. Лессепс продолжал работать, увеличив штат до девятнадцати тысяч человек в 1884 году. Малярия и желтая лихорадка продолжали уносить жизни французов и местных жителей.
Все это не было неизбежным. Меры, которые французы, англичане и другие европейцы разрабатывали более века для военных операций в тропических странах, могли быть приняты в Панаме и снизили бы уровень смертности на порядок. Но это означало бы значительно меньшее количество раскопок в год. Лессепса недвусмысленно предупреждали об этих рисках, в том числе во время Парижского конгресса. Тем не менее, он предпочел считать все сообщения о плохом состоянии здоровья в Центральной Америке дезинформацией, распространяемой его врагами.
С 1881 по 1889 год общее число погибших оценивалось в двадцать две тысячи человек, из которых около пяти тысяч были французами. В некоторые годы умирало более половины людей, приехавших из Франции. Одна треть рабочей силы могла быть больна в любой момент времени.
Люди, работавшие непосредственно в компании Лессепса, имели право на бесплатную медицинскую помощь, хотя это было неоднозначным благословением; условия в больнице включали стоячую воду, в которой размножались комары, и эпидемии безжалостно распространялись в палатах. У мужчин, работавших на подрядчиков, дела обстояли еще хуже: если они не могли оплатить ежедневную больничную плату, их, по сути, бросали на улице, когда они заболевали.
Даже эти человеческие страдания, гораздо более драматичные и заметные, чем принуждение, которому подвергались египетские рабочие в Суэце, не ослабили решимости Лессепса. Он оставался верен тому, что считал реальностью, и отстранился от повседневных проблем. В критические годы 1882-1885 гг. он последовательно отказывался прислушиваться к хорошо информированным отзывам своих людей, даже когда условия становились ужасающими.
К середине 1880-х годов Лессепс уже неоднократно обращался к рынку облигаций, и ему приходилось платить значительную премию за риск в виде обещанных процентных выплат. В мае 1885 года он поднял вопрос о возможности выпуска лотерейных облигаций, которые доказали свою эффективность в последний год реализации проекта Суэцкого канала. Но выпуск лотерейных облигаций требовал разрешения законодательного собрания. Чтобы укрепить политическую поддержку, в феврале 1886 года Лессепс совершил свой второй визит в Панаму. Его пребывание длилось две недели. И снова все было пышно, и все было посвящено Лессепсу. Как заметил один из его лучших инженеров, "любое почтение к любой другой личности, кроме него самого, казалось, крало луч из его короны славы".
Сам Лессепс был так же уверен, что канал на уровне моря можно построить в срок и в рамках расширенного бюджета. Однако на этот раз три эксперта, один из которых был направлен французским законодательным органом, а два работали на саму компанию, независимо друг от друга определили, что строительство канала на уровне моря нецелесообразно. Несмотря на необычайную убедительность Лессепса, законодательное собрание начало обращать внимание на факты, и достаточное количество депутатов уперлось ногами.
В октябре 1887 года Лессепс, наконец, уступил и начал переходить к временному плану, включающему шлюзы, которые должны были быть спроектированы Александром-Гюставом Эйфелем, который в то время работал над своей одноименной башней. В конце концов, после многих поворотов, он получил разрешение занять еще 720 миллионов франков через лотерейный выпуск облигаций. Однако к декабрю 1888 года выпуск облигаций не смог собрать достаточно денег для выполнения минимальных требований. Компания Панамского канала была передана под опеку.
Через несколько лет Лессепс умер в опале. Его сын и другие сообщники были приговорены к тюремному заключению за мошенничество. Канал был заброшен. Но настоящую цену заплатил не Лессепс. Инвесторы вложили около миллиарда франков, а погибли пять тысяч французов; еще семнадцать тысяч рабочих, в основном из Вест-Индии, также погибли. И все это для того, чтобы построить по сути ничего.
Панама в Америке
Когда американцы всерьез взялись за проект в 1904 году, железнодорожное и землечерпательное оборудование, которое они начали использовать, было почти таким же, как и у французов. И американцы совершили много тех же ошибок, в том числе спровоцировали эпидемию желтой лихорадки.
В конечном счете, французы потерпели неудачу, потому что они попали в ловушку заблуждения, которое не позволило им увидеть альтернативные пути использования имеющихся ноу-хау и технологий и принять трудности. Они не изменили курс, когда доказательства и трупы показали глупость их пути. Это было видение Лессепса насквозь, с его техно-оптимизмом и ложным чувством уверенности. В данном случае он не просто навязывал издержки бесправным людям во имя прогресса. Оно было глубоко в муках горделивого безразличия к противоположным доказательствам; не опираясь на факты, оно шло к катастрофе.
У американцев, естественно, были свои предубеждения. Как и Лессепс, они не обращали особого внимания на местных жителей, а условия для рабочей силы иммигрантов были тяжелыми. Но одно большое отличие заключалось в том, что без самоуверенного видения, которое навязывал Лессепс, неудачи что-то значили, особенно для политиков на родине. Когда первые усилия потерпели неудачу, высшее руководство канала было заменено, и были привлечены новые люди, идеи и методы. Когда земляные работы затянулись и возникла угроза болезней, президент Теодор Рузвельт передал контроль над проектом американским руководителям, которые работали на местах и гораздо лучше реагировали на местные условия, включая важнейший вопрос сохранения здоровья рабочих.
Американцы многое узнали о здоровье тропиков во время оккупации Кубы, и они привезли в Панаму новые методы уничтожения комаров. Растительность была удалена с дороги, а наличие стоячей воды на участке было запрещено. Дороги и дренажи были улучшены, чтобы устранить места размножения.
Научные знания о каналах и земляных работах не продвинулись вперед со времен французских усилий, но, освободившись от видения Лессепса, американцы использовали эти знания по-другому и более эффективно. Новые инженеры привнесли лучшие идеи о том, как лучше организовать бурение, выемку грунта и логистику, из обширного опыта Америки в строительстве железных дорог. Французы не могли решить, как быстро вывезти достаточное количество грязи и камня. Американский руководитель увидел в этом проблему планирования железных дорог, прокладывая и перекладывая пути с феноменальной скоростью, чтобы обеспечить движение поездов.
Была также новая большая идея, которую, по иронии судьбы, можно отнести к тому, что было реализовано в Суэце и ранее предлагалось для Панамского канала. Канал на уровне моря требовал слишком больших земляных работ, так почему бы не отвести проблемную реку Чагрес, чтобы затопить нагорье, создав большое искусственное озеро? Затем большие шлюзы позволят судам подниматься до уровня озера и переправляться через него к шлюзам, которые позволят спуститься на другую сторону.
Суэцкий канал и сегодня не имеет шлюзов, но если внимательно посмотреть на карту, то можно увидеть сооружение, имеющее поразительное сходство с Панамским. Инженеры Лессепса прорыли канал от Средиземного моря до Большого Горького озера, а затем заполнили его океанской водой, чтобы превратить сухой солончак в (небольшое) внутреннее море. Лессепс извлек неправильный урок из Суэца. Вместо того чтобы сопротивляться шлюзам, он мог бы подражать тому, как естественный рельеф местности использовался для уменьшения объема необходимых земляных работ. К сожалению, к тому времени, когда строительство Суэцкого канала было завершено, у Лессепса сформировался образ мышления, который игнорировал все другие варианты.
То, что вы делаете с технологией, зависит от направления прогресса, которое вы пытаетесь наметить, и от того, что вы считаете приемлемой стоимостью. Это также зависит от того, как вы извлекаете уроки из неудач и фактов на местах. Именно здесь видение американцев, пусть даже ошибочное и в некоторых отношениях столь же бессердечное, оказалось превосходным.
Ловушка для зрения
Лессепс был харизматичным, предприимчивым, амбициозным. У него были связи, за ним стояла мощь французского государства, а иногда и египетского. Его прошлый успех завораживал многих современников. Самое главное, что Лессепс пропагандировал версию техно-оптимизма XIX века: крупные инвестиции в государственную инфраструктуру и технологические достижения принесут пользу всем, как в Европе, так и во всем мире. Это видение привлекло французскую общественность, а также французских и египетских руководителей. Без него у Лессепса не было бы той силы воли, которая заставила его построить канал через 120 миль египетской пустыни, даже когда все пошло не по его первоначальным планам. Технология - ничто без видения.