Второй мой вывод касается проблем, которые составили цель и смысл моей жизни. Я имею в виду национальные отношения. Развал Союза ССР, высокая степень напряженности и кровопролитные конфликты на межэтнической почве – расплата не только за ошибки предыдущих десятилетий, но и за допущенные уже в ходе перестройки и после нее. Именно они позволили рвущимся к власти этнократическим группировкам превратить назревшие национальные проблемы в главную карту своих политических игр и успешно разыграть ее. Это кровавое пятно на совести не только тех, кто ушел в политическое небытие.
Строго говоря, настоящего противодействия этим рвавшимся к власти группировкам не было. Работая в ЦК КПСС, а затем в Верховном Совете России, я с неприятным удивлением обнаружил, насколько многие партийные, государственные деятели, в том числе и самого высокого ранга, оказались оторванными от реальных процессов в сфере межнациональных отношений, как плохо они знали, понимали, чувствовали истинное положение дел, настроения в союзных республиках, автономных образованиях. Похоже, они искренне уверовали в то, что национальный вопрос в СССР решен полностью и окончательно. И это одна из причин того, что трагические события в Нагорном Карабахе, Сумгаите, других регионах, возникновение мощных национальных движений в республиках явилось для руководства КПСС, Советского Союза полной неожиданностью. Оно так и не сумело своевременно выработать адекватную национальную политику, подлинно демократическую концепцию реформы национально-государственного устройства СССР. В этом, по моему убеждению, одна из основных причин развала Союза. Горбачев и в целом руководство страны хранили гробовое молчание по этому вопросу. Вплоть до алма-атинских событий. Да и то сочли их случайностью, решили обойтись постановлением, обвинив весь казахский народ в национализме.
Объективности ради надо сказать, что и в нынешних российских властных структурах демократическая и взвешенная политика по национальному вопросу с трудом пробивает себе дорогу. Федеративный договор, в котором я видел и вижу единственный в нынешних условиях шанс на сохранение единства и целостности России. Пришлось буквально отвоевывать, шаг за шагом преодолевая сопротивление как унитаристов, так и националистов-сепаратистов. Но параллельно и унитаристы и сепаратисты навязывают России синдром ее неизбежного развала. Почитайте газеты. Только сейчас многие успокоились.
Давайте же взглянем на ситуацию глазами очевидца и действующего лица многих важных политических событий нескольких последних лет; глазами ученого, ставящего целью беспристрастное осмысление фактов, явлений, процессов общественной жизни, поведения партий и социальных групп, политических, государственных деятелей; глазами представителя «малого» этноса, сравнительно недавнего выходца из провинции и относительного новичка в «коридорах власти».
Непосредственная причастность к описываемым событиям позволяет показать их как бы изнутри, на фоне не всегда видимых общественности столкновений различных интересов, позиций, характеров. А неизбежная при этом для очевидца и участника субъективность в какой-то мере «снимается» стремлением к научному анализу объективной логики исторических процессов.
У всех на памяти телетрансляция первого Съезда народных депутатов СССР. Это было захватывающее зрелище, вселявшее в людей надежду на скорое становление подлинной демократии. Более того, казалось, что это уже и есть демократия: свободные, без бумажек, острые речи, критика власти, не взирая на лица, возникновение фракций, образование оппозиции. Куда уж дальше. Прошло не так много лет, однако восприятие людьми парламента коренным образом изменилось. Да и демократия в целом заметно теряет свою былую привлекательность. Что же произошло?
Все изменения в российском обществе происходят в последние годы под лозунгом демократизации. Но при этом забывается следующее: принципиально важно изменить в целом нравственно-политический климат всего общества, сделать его действительно гражданским, демократическим не на словах, а на деле. А для этого – защищать права каждого человека, всех национальностей, гарантировать защиту этих прав, помочь людям избавиться от страха, подозрительности, озлобленности. Можно очень много говорить о демократии (в духе Горбачева – Яковлева), создавать целую систему, казалось бы, демократических институтов (в духе Ельцина). Но если в обществе не созданы условия для законопослушной, спокойной и разумной жизни каждого человека, каждого народа, и прежде всего законопослушных должностных лиц, то в таком обществе демократией и не пахнет. Демократия – это не только количество политических партий и выпускаемых газет, не только масштабность митингов и количество произнесенных слов протеста. Демократия – это состояние отдельного человека и всего общества, облеченных в твердые правовые и нравственные установки. Если будет ощущаться потребность во взаимогарантируемой свободе, взаимогарантированном самосохранении и развитии, то в этом случае на первый план выйдет уже не классовая, социальная или национальная борьба, не битва за выживание, а сотрудничество и сотворчество индивидов и народов, строящиеся на нравственности и праве. На взаимном самоограничении и ответственности.
Могут возразить, что это, мол, еще одна утопия. Я так не считаю. Данный вариант развития вполне возможен. Но только тогда, когда в обществе будет господствовать закон для всех. Общество нуждается в политической, гражданской и экономической свободе. И не просто провозглашенной, декларируемой, а закрепленной законами. Путь к ней лежит через свободу и совесть отдельного человека, личности. Необходимо обеспечить право жить по совести, осознавая свой долг перед обществом, семьей, нацией, человечеством и реализуя его. На смену классовой солидарности, классовому интернационализму должны прийти и утвердиться ценности гражданской, межличностной солидарности, если хотите, гражданского интернационализма как неотъемлемого элемента функционирования многонационального общества народов и индивидов. Для этого надо уходить от крайностей, от невежества как бездумного радикализма, так и замшелого догматизма. Согласованные и взаимоприемлемые правовые нормы, а не прихоть начальника или митинга должны регулировать подобные вопросы.
Эти, казалось бы, абстрактные моменты бытия остались вне поля зрения политиков и не реализовались при Горбачеве. Поэтому не состоялась и сама перестройка. Да она и не могла состояться. У Горбачева отсутствовала целостная философия и последовательная логика политики, способной вывести общество и человека из кризисного состояния. В книге «Горбачев, Лигачев, Ельцин – политический портрет на фоне перестройки» Третьяков справедливо заметил, что перестройки не было, были лишь одни разговоры. Речь, видимо, шла о роли самих лидеров на фоне политической борьбы. Наиболее сильной оказалась личность Бориса Ельцина. Его преимущество заключалось в единственном аргументе – в противостоянии старому обществу.
На этом этапе данный аргумент действительно стал определяющим. Люди устали не только от самой системы, но и от демагогии Горбачева. Фигура Ельцина была привлекательной почти для всех. Но этим аргументом нельзя пользоваться вечно, ибо он может разрушить общество, поскольку не дает возможности созидать. Людям начинают надоедать демагогия, хаос и неразбериха. Сегодня нет демократии, потому что отсутствует установка на созидание, нет четкого разделения властей, нет традиций. Власть не работает. Законы не действуют или действуют избирательно. Мне лично приходилось говорить Борису Николаевичу о том, что нельзя той же командой и теми же способами, которыми он шел к власти, руководствоваться, придя к власти. Прийти к власти и властвовать – это разного рода технологии. Он был согласен со мной во многом. Мы говорим о законности, о демократии, но все остается по-старому, и в нынешней политике правят бал отдельные личности, а не конституционные органы власти. Таковы традиции российской власти. Около 80 процентов населения СССР проголосовало за сохранение Союза. Ну и что? Кто это принял во внимание? Вначале семь, а потом три человека решали судьбу Отечества, судьбу народов. Хотя надо учесть, что они взялись за дело из-за полного безволия и беспомощности Горбачева. Таковы удивительные лики нашей демократии. Поэтому и идеализировать ее не надо, не надо копировать чьи-то системы, а стоит жестко учитывать специфику перехода нашего общества к правовому государству. Это все и не было учтено в сфере национальных отношений. Раскрепостили национальную энергию, не продумав, куда ее направить, орудием какого процесса ее делать.