«Закрой глаза, — приказала она себе. — Не смотри!»
Она закрыла, но видела все и сквозь веки.
«Отвернись! Все, что тебе нужно сделать, — отвернуться».
Но она не могла и шевельнуться. Не могла остановить сон. Она открыла рот, чтобы закричать, но с пересохших губ не сорвалось ни звука.
«Джордан! Джордан!..»
Клео проснулась: к чувству тревоги примешивалось облегчение: облегчение от того, что кошмар закончился, хотя тревога — черное его послевкусие — разъедала душу, будто яд.
Сон этот не снился ей почти два года. И она решила, что уже навсегда распрощалась с ним.
Несколько минут Клео лежала, глядя в потолок, потом взгляд ее обежал комнату, упершись наконец в мерзкие шторы.
Спрыгнув с кровати, она сдернула оранжевую гадость. Скомкав их, огляделась и наконец решила засунуть под кровать. Потом, стянув покрывало, смяла его и сунула туда же.
Вот так!
Уже лучше.
А сколько сейчас времени?
Часы на обшарпанной прикроватной тумбочке безмятежно отсчитывали время.
Ох черт! Через двадцать минут за ней заедет Синклер. Времени на то, чтобы привести себя в порядок, совсем мало. Клео вытянула руки. Они противно дрожали. А волосы и одежда насквозь пропитались потом.
Господи. Она-то считала, что с этим покончено. Уже два года она чувствует себя хорошо. Четыре, если считать те два, что она провела в терапии. Так с чего вдруг?
Клео с трудом поднялась, на непослушных ногах подошла к кондиционеру, постанывающему от натуги и почтенного возраста, и включила его на полную мощь.
Потом опустилась на колени перед чемоданом.
Расстегнув «молнию», откинула крышку и стала копаться в его недрах. Наконец разыскала пластиковую косметичку, открыв, вынула коричневый аптечный пузырек, торопливо открутила крышку и высыпала на ладонь содержимое. Витамин С. Пара таблеток аспирина. Только и всего.
Что ничего другого она не найдет, Клео прекрасно знала. Все равно, как в детстве, хочется, чтобы на день рождения тебе подарили пони. Ты знаешь, конечно, что не подарят, а все-таки наутро ищешь маленькую симпатичную лошадку со смешной челкой, так, на всякий случай.
Клео проверила дату на пузырьке: срок годности истек два года назад.
Плюхнувшись на кровать, она схватила телефон и позвонила в приемную своего врача.
— Извините, — проворковала секретарша, — но доктор Портер сейчас практикует в Техасе. Желаете записаться на прием к другому врачу?
— Мне нужен новый рецепт на лекарство.
— Любой другой доктор с радостью примет вас.
Нет, вы не понимаете! — Паника ее росла. — Я не могу прийти на прием. Я сейчас нахожусь в Миссури!
— Тогда вам следует обратиться к местному врачу. Извините. До свидания.
Клео положила трубку, раздумывая, что же ей теперь делать. Потом схватилась за потрепанную тощую телефонную книгу, отыскала номер Синклеров, набрала. Она скажет, что все-таки не сможет прийти. Соврет, что у нее болит голова.
Ответил Бью:
— Дэниэл уже уехал.
4
Подъехав к номеру 6, Дэниэл заглушил мо тор грузовичка.
«Паршиво, конечно, что ей приходится жит в такой дыре, — подумал он, позволяя себе чуть чуть пожалеть Клео. — Нет, не ее лично», — ту же поправился он. Ему было бы жалко всякого, кому приходится жить в «Пальмах». Но у нее нет выбора: ведь это единственная гостиница в городе.
Когда-то мотель был премилым семейным заведением, и, хотя номера не поражали интерьером, все-таки были чистенькими и довольно уютными. Теперь же останавливаться в мотеле было небезопасно. В Египте совершалось не так уж много преступлений, но почти всегда в них так или иначе были замешаны «Пальмы».
Однажды в мотеле произошло даже убийство, еще до возвращения в городок Дэниэла. Грязное дело. Тогда убили проститутку из Сент-Луиса, и дело так и осталось нераскрытым. Скудные улики, имевшиеся у полиции, свидетельствовали, что и проститутка, и убийца были приезжими и жили в «Пальмах». Джо предпочла сделать вид, будто убийства этого вовсе и не было. Согласно ее разумению, оно было не в счет, потому что замешанные не числились жителями Египта, штат Миссури.
Маленьким Дэниэл любил болтаться рядом с «Пальмами». Он уже не помнил, как познакомился с первыми владельцами мотеля Милли и Бейбом Джонсонами, но жаркими летними вечерами частенько прикатывал на велосипеде на окраину городка, к стоявшим на отшибе «Пальмам». Мотель тогда был новехоньким и для мальчика таил экзотику, зов дальних стран. Настоящих пальм Дэниэл никогда не видел, но любил воображать себе, будто взбирается на нее, упираясь босыми ступнями в шершавые выступы ее коры.