С моим четвертым шагом храмовый учитель обмяк, широко раскрыв глаза, его рот вспенился. В следующее же мгновение главный священник заблокировал мне путь. Он встал на колени передо мной, заскрипев зубами, как будто от сильной боли, холодный пот стекал ручьем по его лицу, но все же он смотрел на меня с очень серьезным выражением лица.
— Давайте поговорим.
— "Говорить"? Ты имеешь в виду разговор на кулаках? Ну, или, возможно, разговор с помощью магии?
Глаза главного жреца широко раскрылись, и он начал сильно кашлять. Немного крови стекло из уголков его рта. Я очаровалась видом ярко-красной капли.
— Не. Убивайте. Его. — Взмолился он. — Если вы убьете отца Бёзеванца, то вся ваша семья будет убита дворянами. Я не думаю, что вы этого захотите, не так ли?
Его слова немного прояснили мне ситуацию. Я никак не могу позволить своему желанию защитить родителей разгуляться до такой степени, что вся моя семья будет казнена. Я быстро заморгала, и длинный, измученный вздох проскользил по губам главного священника.
— Вы уже пришли в себя? — Спросил он.
— …Наверное.
Главный жрец с облегчением упал. Он вытащил носовой платок из нагрудного кармана, вытер рот и поправил растрепанную челку. После этого он стал выглядеть так же круто и спокойно, как будто бы ничего и не произошло вообще.
— Давайте поговорим, — настаивал он. — Что вы хотите?
— И вы действительно будете слушать все наши требования?
Он вздрогнул, затем слегка покачал головой. Он положил руку мне на плечо.
— …Если ты хочешь, чтобы это произошло, то мне нужно, чтобы ты взяла свою ману под контроль. Как думаешь, ты сможешь сделать это?
Я сделала медленный, глубокий вздох, собрав весь жар, который успел распространится по моему телу и сжала его глубоко обратно в моем сердце. Это я делала уже так много раз, но я смогла почувствовать, что стало чуть побольше пожирателя, чем было.
Но дело было не в пожирателе. Это мана?
Я сказала себе, что это уже не имеет значения в любом случае, поскольку я должна закончить собирать все вместе и плотно загерметизировать. В этот момент вся моя сила покинула мое тело, и я упала, как кукла марионетка с перерезанными веревками.
— ООП, — прокричал главный священник, протянув руку, пытаясь спасти меня от падения на пол.
— Мэйн!
— Ты в порядке?!
Мои родители поспешили ко мне, а главный священник плавно опустил меня. Моя мама опустилась на колени и взяла меня, крепко прижав к себе. Мой отец нервно смотрел на меня, глаза его были заполнены беспокойством, пока я безвольно болталась в объятиях матери.
— Я в порядке, — выдавила я. — Пожиратель немного одичал, поэтому моя температура поднялась и опустилась очень быстро, вот и все. Так происходит постоянно, но мне сейчас нельзя расслабляться.
— Это происходит все время? — Переспросил мой отец. — Что?!
Мне удалось выдавить небольшую улыбку. — Мои эмоции редко так сильно бурлят, но с полгода как, когда мне показалось, что пожиратель вот-вот меня поглотит, моя лихорадка стала бушевать довольно часто.
Пока я разговаривала с родителями, главный священник встал и побеседовал со священниками, отдав им указания, как справиться с нынешней ситуацией. Он попросил некоторых из них присмотреть за главой храма, а других — подготовить комнату для нашей беседы.
— Вы двое, уложите отца Бёзеванца в постель, а потом отправляйтесь в свои комнаты и отдохните. Встретиться с таким магическим принуждением лицом к лицу… Вы, должно быть, устали.
— Но отец Фердинанд, что же насчет вас…?
Как и сказал один из взволнованных священников, человек, который должен быть сильнее всех истощен здесь, был не один из священников, стоявших в стороне, а сам главный священник. Он встал между мной и главой храма, встал прямо передо мной, был со мной лицом к лицу, пока мы разговаривали.
— Вы… действительно в порядке? — Я спросила, не задумываясь, вдруг вспомнив ту кровь, которая вытекла с уголка его рта.
Главный жрец вздрогнул и посмотрел на меня, затем криво улыбнулся. — Это будет мне наказанием, — ответил он. — Я и понятия не имел, сколько маны могло бы скопиться у того, кто сумел выжить с пожирателем до своего крещения, поэтому я спокойно сидел в стороне, пока отец Бёзеванц так сильно злил вас. Это будет совершенно справедливо.
Закончив отдавать распоряжения, он медленно подошел ко мне, и я услышала, насколько на самом деле стало тяжело дышать ему. Было видно, на сколько сильно он себя бичует.
— Почему же вы просто наблюдали?
— Я думал, что для нас будет лучше, если бы ты присоединилась к храму без каких-либо дополнительных условий. Это бы лишило нас многих неприятностей, и я должен признаться, я был немного жадным, думая о тех перспективах, что перед нами откроются после этого соглашения. Я и не думал, что ваши родители, эти простолюдины, смогу оспорить приказа дворянина, не говоря уже о том, что они будут готовы даже к смертной казни, пытаясь защитить тебя.