Отто сегодня какой-то очень раздраженный. Он просто не может прекратить скалиться на всех, и он вообще не выполняют свою работу, от слова совсем. Я думаю, что с его женой, которую он просто боготворит, случилось что-то не хорошее. Я понимаю это, конечно же, но его выражения лица так и просит пару хорошеньких ударов.
— Возьми себя в руки, Отто. Разве с таким должен быть служащий у ворот?!
— Я держу себя в руках!
Когда я призвал его привести себя в порядок, он стал бить себя по щекам, пытаясь привести себя в форму, но это никак ему не помогло, разве что его щеки немного покраснели, да и не смог он больше удерживать относительно нормальное выражение лица. Вздохнув от удивления, я услышал усмешку позади себя. Я обернулся и увидел своего командира, плечи которого дрожали от смеха.
— Ваш подчиненный такой же, как и вы, разве нет? — Спросил он. — Он уделяет своей работе столько же внимания, сколько и вы, когда беспокоитесь о своих дочерях.
— А…?! Эээ, нет, сэр, я совсе…
Он хлопнул меня по плечу. — Просто поговори с ним, — прошептал он мне. — Он всегда так делает для вас.
Когда мне пришлось пропустить церемонию крещения Тори, да и всякий раз, когда у Мэйн были проблемы, Отто всегда был рядом, он выслушивал меня, так что, полагаю, я ему должен отплатить тем же.
Значит, придется мне это сделать. Будет ли здраво, если я составлю ему компанию после работы…Хотя, всякий раз, когда он начинает говорить о своих любимых вещах, его совершенно невозможно остановить.
Я снова вздохнул. Узнав, что именно люди думают обо мне, было довольно неожиданным, да и я не мог узнать, что все вокруг хотят, чтобы мы двое, так раздражающе любящих семейных человека, подружились друг с другом.
После того, как мы сдадим наш пост ночной смене, мы с Отто пойдем в сторону восточных ворот. Восточные ворота соединяются с главной дорогой, поэтому на нее приходится наибольшее пешеходное движение, а сама дорога, соединяющая их, полна постоялыми дворами и всевозможными закусочными. Переулки и еще раз переулки, отходящие от главной дороги, также заполнены магазинами, ими, как правило, пользуются сами люди, живущие тут.
Так как на дворе стоит лето, то каждый магазин широко распахнул свои двери, отовсюду я слышу шумные голоса людей, наслаждающиеся своими напитками. Мы пробрались к бару, который был самым любимым среди солдат. По дороге мы пытались избежать столкновения с кем-либо еще.
Бар был насыщен запахом еды и напитков. Когда мы вошли, то увидели, что два стола средней длины в середине комнаты были полны группой из десяти или около того людей, что-то оживленно обсуждающих друг с другом. Горсть мелких, круглых столов, расставленных вокруг края комнаты, предназначались для нескольких человек, но они почти все были заполнены.
— А тут так оживленно, — подметил Отто.
— Давай присядем, вон там, — сказал я.
Я направился к задней части бара, сократив мой путь через шумную вечеринку в середине. По дороге я подозвал менеджера, стоящего за стойкой.
— Эй, Эббо! Два береаса сюда. И немного вареной колбасы, если можно.
— Уже в пути!
Я заказал два береаса от Эббо, местного менеджера. Для того, кто был привратником так долго, в основном все в этом маленьком городе знакомые, за исключением тех дворян и богатых людей, которые все время держат свои шторы закрытыми на своих экипажах.
Я бросил большую медную монету на прилавок, оплачивая напитки и колбасу, а Эббо поставил две большие деревянные кружки, наполненные до краев береасом. Я схватил кружки, стараясь ничего не пролить, огляделся на наличие пустого места и стал двигаться к круглому столу возле задней части бара.
На столе осталась вся посуда от предыдущих клиентов, но, когда мы вдвоем пошли к нему, зоркая служанка быстро подбежала и убрала все. На нем оставался кусок хлеба, обычно на нем подают мясо, а не на тарелке, оставленный кусочек уже пропитался соком. Служанка, используя его, грубо протерла стол, а затем бросила кусок на пол. Собака подбежала, весело виляя хвостиком, и жадно слямзила его. Отто и я поставили наши кружки на недавно очищенный стол и присели, наши стулья прогремели об деревянный пол.
— Благодарим Вантолье, — сказали мы оба, поднимая наши кружки в благодарность Богу алкоголя, и выпили.
Я опустошил свою кружку за один раз, громко глотая. На мой взгляд, это самый лучший способ насладиться пенистой кружкой берея. Чувство напитка, льющегося по моему горлу после того, как оно стало настолько пересохшим от работы, непередаваемые ощущения. Ощущение крошечных пузырьков и особого горького вкуса ударило по моему рту мгновение спустя.