Мое сердце облилось кровью от страха. На самом деле, если вспомнить, я никогда не показывала Верховному жрецу тексты, написанные лично мной. Все письма мне помогал писать Фран, а когда мне доводилось помогать Жрецу с канцелярскими делами, я лишь выполняла разные монотонные вычисления, не требующие особых способностей. То, что я показала сейчас, резко отличается от тех писем, при написании которых я нуждалась в огромной помощи Франа, ведь мой словарный запас был крайне ограничен, хоть я и училась читать, чтобы стать торговцем.
— Хотите сказать, что я справилась на отлично?
— Да, и даже очень. С такой хорошей работой, наверное, справился бы только иностранец, получивший строгое образование на другом языке, и просто не знавший языка этой страны. — он одарил меня таким взглядом, с каким мог бы посмотреть лишь на шпиона.
Я поджала губы. Верховный жрец столь удивлен тому, как точно мне удалось подобрать слова для Библии, или это я настолько глупа, чтобы проявлять такие писательские навыки в моём предполагаемом возрасте? Наверное, и то ито… Я медленно вздохнула, лихорадочно придумывая ответ. Я бы хотела все рассказать, но Верховному я еще не доверяю настолько же сильно, как Лютцу. Своими действиями и точкой зрения он похож скорее на дворянина, чем на служителя и этим отличается от остальных жрецов в синих одеждах, которых я знаю. Я даже представить себе не могу, что бы со мной сделал кто-то обладающий внушительной политической властью.
— Жрец, я родилась и выросла здесь, в этом городе. Я никогда не уезжала отсюда, разве что ходила в лес со всеми за ветками и прочим. Я впервые слышу от вас о существовании иных стран.
Мэйн правда не уезжала из города. В детстве она редко покидала дом иу нее уж точно не было возможности получить образование, о котором он говорит. Однако мои уверения не развеяли сомнений Верховного, он продолжал сверлить меня взглядом.
— Расследование, которое мне пришлось провести, не выявило ничего подозрительного. И все же… все это было бессмысленно.
До сих пор мои отношения с Верховным Жрецом были весьма положительными. Если он начнёт подозревать меня, я останусь вовсе без союзников в синих одеждах из храма. Только благодаря влиянию Жреца я спокойно живу здесь, не сталкиваясь с другими служителями и жрецами. Если он отвернется от меня сейчас, у меня не будет ни защиты, ни страховки. Моя осведомленность о культуре храма ничтожна, чтобы быть уверенной хоть в чем-то.
Это станет проблемой. Огромной проблемой… Мне нужно что-то ему сказать, но ложь не приведет ни к чему хорошему. У меня не такая хорошая память, как у него. Если я попытаюсь солгать, к концу недели забуду абсолютно все, что наговорила. В любой паутине лжи, которые я только пробовала плести, непременно образуется дыра. Я должна провести его так, чтобы мне не пришлось солгать.
— Ранее мне уже доводилось отвечать на такой вопрос. О моих методах. Спрашивали, откуда мне они известны.
— И что же ты ответила?
Верховный жрец ни на секунду не сводил с меня острых глаз.
Том 2 Глава 134.2 Создание книг с помощью ксилографической техники (2)
— Из снов. Во снах я вижу такие прекрасные места, в которые мне больше не суждено вернуться. В них мне представляются несуществующие в нашем мире вещи и методы, которые я и стараюсь воплотить в свою жизнь наяву. Поверите, если скажу вам то же самое?
Понятия не имею, как отреагирует на это Верховный жрец, но ничего лучше придумать не получилось. Мои губы напряглись, кулаки сжались сами по себе от волнения, а взгляд неотрывно следил за глазами Жреца.
Я сказала ему чистую правду, ответив на вопрос. Тем не менее, я чувствовала сильный жар, мое тело будто горело, а по спине неприятно стекал пот. Чем дольше мы смотрели друг на друга, тем медленнее текло время и сильнее чувствовался холодок между нами. Не представляю, сколько времени мы сидели в действительности, но казалось, что нестерпимо долго. Наконец он вздохнул и сказал:
— Не могу судить наверняка…
Его брови были сдвинуты вместе, но взгляд уже не был таким острым и пронзительным. Я думала, все станет только хуже, и его глаза будут физически царапать меня, когда он скажет что-то вроде «хватит валять дурака» или «говори правду». Если такое случится, мне придется продолжить врать, пытаясь убедить его, что я не лгала. И если он переведет разговор в другое русло, я уже понятия иметь не буду, что отвечать.
— Хотя это звучит слишком нереалистично, чтобы поверить, тайны вокруг тебя все же немного проясняются. Подтвердилось и моё предположение о том, что ты обучалась в другом месте. Не буду напоминать, что лгать ты совсем не умеешь. У тебя всегда на лице все мысли написаны. Во всем мире не найдется такого дворянина, которого ты смогла бы провести. Достаточно иметь глаза, только слепой не сможет вывести тебя на чистую воду.
— М-м… — я втянула щёки, чтобы он больше не мог читать мои эмоции, аон начал постукивать пальцем по своему виску.
— Но именно поэтому меня так и терзают волнения. Мне потребуется время, чтобы все обдумать. А пока можешь идти. Он вернул мне бумаги, которые я давала ему посмотреть. Покидая тайную комнату, весь свой путь я чувствовала спиной его пристальный взгляд.
На следующий день я не ходила в храм. Мы с Бенно и остальными отправились за инструментами — они пригодятся для резьбы по дереву. Это довольно важное занятие, так что я вовсе не избегала храма, в котором было бы неловко встретиться с Верховным. Точно нет.
— Кстати, скажи нам, какого чёрта ты собралась там покупать? — Кисти и валики для рисунков по гравюре. — А? А второе что еще такое? — Лютц и Бенно растерянно моргали.
Я попыталась объяснить, что такое валик, и для чего он мне нужен, настолько простыми словами, насколько это представлялось возможным.
— Эм-м-м, ну, нам нужна вещь цилиндрической продолговатой формы, дальше мы к ней приделываем ручку, чтобы она могла свободно крутиться, и теперь мы можем его катать…
— Да-да, я ничего не понял… — оба тяжело вздохнули, никто из них совсем не мог понять мое объяснение. Если Лютц не знал, что такое валик, хотя он имел большой опыт в строительстве и нужных для него инструментах, то вещи такой, скорее всего, вообще нет в городе.
— В любом случае, давайте проверим в магазинах, не лишним будет.
Бенно привел меня в магазин художественных принадлежностей, о котором ему рассказали в художественной мастерской. Там продавали ступки (в форме досок) и пестики. Я попыталась узнать, не продают ли они кисти и валики, но даже владелец магазина не смог понять моего объяснения, что же мне такое нужно. У них нашлись широкие кисти для рисования, как раз подходящие для гравюры, но, к сожалению, валиков в продаже не оказалось.
— Ну, вот и всё. Что будешь делать без этой своей штуки, валика?
— Посмотрю, чего мы сейчас сможем достичь, используя кисти. Если ничего не выйдет, я просто буду вынуждена заказать валик в кузнице.
— Не знаю, поймут ли они, чего ты от них хочешь, — Бенно фыркнул и усмехнулся. Я была уверенна, что если предоставить точные размеры с сопровождающими чертежами, то Иоганн должен понять мои объяснения. Мне не приходилось сомневаться насчет него. Закончив с покупками, мы с Лютцем вернулись домой. Осенний холодный ветерок обдувал нас, пока мы шли, держась за руки.
— Не могу дождаться завтра, — сказал он, шагая беззаботно в сторону дома. — Не хотелось, чтобы ты сошла с ума перед походом в магазин, поэтому я не рассказал кое-что сразу. Мои братья уже закончили работу над гравюрой, которую ты так ждала и хотела. Покажу, когда придем.
— Ухты!
К тому моменту, как мы вернулись домой, я больше не могла ждать, ис нетерпением сидела в своей комнате, пока Лютц не принёс мне гравюру. Когда она оказалась в моих руках, мне хватило одного беглого взгляда, чтобы понять, насколько все плохо. Несколько частей были испорчены, другие детали пропущены и не вырезаны.
— Раз уж мы говорим о гравюре, Мэйн… Они просили передать тебе, что эта работа — та ещё заноза в заднице. Здесь слишком много мелких деталей.