— Вычисления такие же, как у меня, — сказала ему я, — но похоже, что учёт храма отличается в нескольких местах от того, с чем я обычно сталкивалась. А что такое, «воля богов»? Кажется, это самая часто встречающаяся позиция в расходах.
Так же в расходах мне повстречались: «подношения богам», «цветы богам», «вода богам» и даже «любовь богов». Размышления о том, что мне нужно разобраться во всем этом, заставили меня ужаснуться.
Главный священник, с ничего не выражающим лицом, начал отвечать на мой вопрос.
— Может быть, это слишком много и тут какая-то ошибка. — пробормотал он про себя, указывая на позицию в гроссбухе.
— …За сегодня, вы должны подготовить эти цифры для меня. — сказал он.
— Да, всё будет готово. — пообещала я. — …Лютц, можно мне одолжить твой планшет? Кажется я забыла свой дома.
— А? Ох, да, сейчас.
Лютц роется в своей корзине, затем вытаскивает планшет из одеяния ученика. Он даёт его мне, после чего, я начинаю работать с числами в указанной части гроссбуха. Увидев это, главный священник принял такой вид, будто увидел что-то необычное, но поскольку он не задает никаких вопросов, я игнорирую это и концентрируюсь на работе.
— …Вы быстры. — подметил он.
— Ах, я? — неуверенно ответила я.
После истории с воротами, мне не сложно заниматься подобным. Подобная математика пробуждает во мне тоску по электронному калькулятору.
Пока я усердно кропотала над цифрами, прозвучал четвёртый звонок, сигнализирующий о том, что настал обед.
— На сегодня всё. — сказал главный священник. Когда он произнёс это, священники в комнате засуетились, начав наводить порядок.
— Мэйн, — обратился он, — это ключ от комнаты директора приюта. Пожалуйста, чтобы не потерять его, отдайте его Франу. И ещё, вот ваша часть пожертвовании, возьмите.
Он вручил мне одну большую и шесть маленьких серебряных монет.
— Поскольку теперь у вас есть комната, вам пригодиться это.
Он направил взгляд на одну из полок в углу, где аккуратно сложены подарки принесённые Бенно. Я потеряла сознание ещё до того, как к ним успели притронуться, потому они остались ровно там, где их положили. Мелко плетёная ткань, полный горшок риншама и стопка бумаги на растительной основе, аккуратно завёрнутая в ткань.
Фран берёт подарки, Лютц корзину, а я — ключ. После этого, мы отправились к кабинету директора. Пока мы шли, Фран начал говорить о кабинете.
— Два трехэтажных здания, расположенных по обе стороны от молитвенного зала — здания детского дома. Мальчики с девочками живут раздельно, каждый в своём здании. Кабинет директора находится в общежитии для мальчиков.
— А? Разве человек, владевший этим кабинетом, не был жрицей? Тогда почему её кабинет был в общежитии мальчиков?
Фран принял растерянный вид. Его взгляд хаотично перемещался, не концентрируясь ни на чём. Эта странная сцена кончилась его едва слышными смешками.
— Я думаю, было бы лучше, если бы вы не знали этих деталей. — заявил он.
— …Понятно.
Любопытно, что он скрывает… Судя по его ответу, он точно решил держать рот на замке, так что я не смогу вытащить из него информацию.
— Детдом находится крайне близко от ворот. — сказал Лютц. — Это как раз кстати. Приходя в храм, тебе не нужно будет ходить далеко, чтобы переодеться.
— Действительно. Это положительный момент. — подметила я.
— Сестра Мэйн, — обратился ко мне Фран, — вход в кабинет директора находится на противоположной стороне здания у ворот, так что от него до дворянской части храма идет прямой путь. Вход в кабинет отделён от главного входа в здание. Пожалуйста, не перепутайте входы.
Я пытаюсь скрыть свое усиливающееся волнение. Основываясь на том, что Арно поведал о кабинете, а также на факте того, что главный священник не хотел её выдавать, и на факте, что она находится в общежитии для мальчиков — у меня возникает стойкое чувство, что мне не стоит туда заселяться.
Вот мы и прибыли, сестра Мэйн.
Входная дверь была слегка приоткрыта. Похоже, уборка шла полным ходом. Когда Фран распахнул дверь, Гил стоял неподалёку от неё, гордо выпятив грудь.
— Хе-хе, как тебе моя работа?
По ту сторону двери, находится небольшой коридор, который, судя по всему, выполняет функцию приёмной. Если посмотреть в его дальнюю часть, то там виднеется лестница, ведущая наверх. Если говорить о комнате, то одна её половина была крайне чистой, а вторая — оставляла желать лучшего.
— Часть комнаты действительно чистая. — подметила я.
Когда я отправилась к двери с правой стороны коридора, Гил преградил мне путь.
— Я еще не дошел до этого. — оправдался он.
Оглядывая комнату, я обнаружила другую дверь, которая располагалась слева. Когда я повернулась к ней, Гил снова остановил меня.
— И до неё тоже не дошел. — заявил он.
Я снова оглянула комнату, но не нашла ещё каких-либо дверей.
— Гил, где именно ты убрался?
— Очевидно, в твоей комнате! Я решил отложить уборку в других комнатах, ведь если ты и будешь их использовать, то точно не сейчас.
Гил поднимается по лестнице, ворча себе под нос, что он приложил столько усилий для очистки коридора, а единственное на что я обращаю внимание — насколько грязно всё остальное. Интересно, что он делает приоритет на те части кабинета, которые понадобятся мне в первую очередь. Это крайне приятная сторона этого человека. Смотря на лестницу, отчищенную до блеска, я еле удержалась от смеха.
В конце лестницы располагается комната знати. Она довольно большая, с множеством предметов интерьера. В центре этой комнаты, предназначенной для приема посетителей, находится круглый, роскошно украшенный стол с четырьмя стульями вокруг него. У одной из стен стоит шкаф для одежды, набор полок и деревянный ящик, вырезанный из массивного, великолепного дерева. В углу находится большая кровать.
Эта комната не особо отличается от кабинета главного священника. Судя по изобилию изысканной мебели, не сложно догадаться, что предыдущая владелица была молодой дворянкой.
— Кто-нибудь использует эту мебель? — спросила я. — Она очень мило выглядит.
— Это мебель предыдущей владелицы. — ответил Фран.
— Предыдущей… понятно. Не буду спрашивать. Мне будет приятно использовать эту мебель для своих нужд.
Не испытываю особого желания, тратить кучу денег на покупку новой мебели, поэтому придётся обойтись без лишних вопросов.
Я попросила Франа положить подарки Бенно на одну из полок. В шкаф я планирую убрать синие робы и красивую одежду.
— Спасибо, Гил. Это место выглядит великолепно.
— Гм?! Ах? Д-да. В смысле, ну да. Конечно всё выглядит отлично, ведь этим занимался я.
Он попытался скрыть лицо, отвернув голову в бок, но я все ещё вижу его щёки, пылающее так, будто его похвалили первый раз в жизни. Он поглядывает на меня, а в его взгляде читается желание получить ещё больше похвалы. Сразу видно, что он не привык слушать такое. Поскольку он был назначен мне, чтобы выводить меня из себя, нетрудно догадаться, что он был проблемным ребёнком, которого то и дело ругали и никогда не хвалили.
Одна из основ воспитания — это похвала ребенку, когда он все делает правильно.
— Гил, я хотела бы еще похвалить тебя, так что присядь около меня, пожалуйста.
— А? Вот так?
Гил встаёт на колено. Похоже, причина по которой он так быстро принял эту позу, кроется в его воспитании. Теперь, когда его голова ниже моей, я протягиваю руку к его ярко светлым волосам. Гил, не понимая, что я собираюсь с ним сделать, смотрит как моя рука приближается, с крайне двусмысленным выражением лица.
— Ты такой хороший мальчик, Гил. — сказала я, поглаживая его по голове. — Ты сделал всё очень хорошо.
Если бы я поступила так с Лютцем, он бы сказал мне, чтобы я не относился к нему как к ребенку. Гил на мгновение сильно разволновался, его глаза широко раскрылись, и возникло ощущение что он вот-вот заплачет. Он опустил голову вниз, чтобы скрыть своё лицо, тем самым мотивировав меня отвести от него руку. Когда я сделала это, он, едва слышимым голосом, сказал: «Ещё, пожалуйста».