— Что?
— Серьезно!?
Бенно и Лютц посмотрели на меня. Я киваю и объясняю им обоим метод, о котором мне рассказал Старший Жрец.
— Стем фактом, что его бросили, Лютц отправится в приют и попросит убежища. И если вы, Мистер Бенно, решили позаботиться о Лютце, который будет считаться сиротой, усыновление будет действительным с письменного разрешения директора приюта…
— Директор приюта — это ты, да?
Бенно посмотрел на меня, широко улыбаясь. Хотя я чувствую себя плохо из-за того, что моя подпись не имеет никакой ценности.
— Поскольку я ребенок, подписать его должен Старший Жрец. Вот почему он хочет поговорить с родителями Лютца и принять решение, основываясь на всем, что ему скажут. Письменное приглашение как раз таки для этого.
Бенно смотрит на деревянную карточку, которую все еще держит в руке, и, нахмурившись, медленно поглаживает подбородок.
— Обычно дворяне не интересуются нашими делами.
— Похоже, я для него важный калькулятор. Кажется, что эффективность работы меняется в зависимости от того, функционирую я нормально или нет.
Бенно вздыхает, словно измученный, и грубо чешет голову.
— Ты передашь приглашение родителям Лютца?
— Да.
— Мне очень жаль, Мэйн.
— Нет, все в порядке. Я все равно должна был пойти к тете Карле. Но, знаешь, так как обстановка такова, что ты пошел в приют стем фактом, что тебя бросили родители, иди в приют завтра, хорошо? Обязательно сделай это. Я машу рукой Лютцу и выхожу из магазина.
Когда я собиралась идти домой к Лютцу, то заметила тетю Карлу, слоняющуюся по площади у колодца.
— Тетя Карла!
Когда я позвала тетю Карлу, она подняла голову, словно ее схватили, и подбежала ко мне. Ее круглое лицо стало совсем изможденным и худым.
— Мэйн, ты виделась с Лютцем? Как обстоят его дела?
— Он серьезно занимается своей работой. Он выглядит счастливым.
— Поняла.
Тетя Карла с облегчением выдохнула. Чувствуется ее беспокойство о Лютце. Вполне очевидно, что она не примет усыновление с легкостью.
— Тетя, смотри, это письменное приглашение от Старшего Жреца из храма.
Я достаю деревянную карточку и протягиваю ее тете Карле. Она широко раскрывает глаза и смотрит на деревянную карточку с мертвенно-бледным лицом.
— Еще раз… Из храма?
— Лютц попросил убежища в приюте, сказав, что его бросили родители.
— Не тот ли это ребенок, который ушел по собственной воле?
Тетя Карла, очевидно, испугалась, но даже если она закричит здесь, письменное приглашение не исчезнет.
— Старший Жрец хочет поговорить с родителями, чтобы решить, действительно ли он должен быть укрыт в приюте… Ты вместе с дядей, оба должны прийти. Поскольку вам, вероятно, придется организовать ваше отсутствие на работе, встреча была назначена на три дня позже. Вы должны придти в храм на третий звон колокола через три дня.
Я объясняю детали приглашения тете Карле, которая не умеет читать. Тетя Карла оглянулась на меня, крепко сжимая деревянную карточку, которую я все еще протягиваю ей.
— …Гретий звон колокола через три дня, верно?
— Да. Когда вы покажете эту деревянную карту, привратник проведет вас внутрь. Ф ФоФ Три дня спустя, в день встречи я нервничала.
Я иду в храм раньше обычного и переодеваюсь в синюю мантию. Лютц остался в комнате моего слуги, потому что Старший Жрец сказал мне, что другие сироты будут питать тщетные надежды, если они увидят, что Лютца усыновляют.
Мы сЛютцем вошли в комнату Старшего Жреца после того, как он получил информацию о прибытии Бенно и Марка. Оба они сразу же появились после того, как жрец в сером одеянии провел их в комнату Старшего Жреца.
После того, как Бенно закончил бесконечные, долгие приветствия с дворянином, прибыли родители Лютца.
Тело отца Лютца не большое, но выглядит мускулистым. У него был вид рабочего, который работает на улице и часто загорает. Что действительно хорошо показывает его упрямый характер, так это морщины на лбу и нефритовые глаза, которые казались сверкающими. Благодаря его светлым волосам, которые кажутся седыми, он немного похож на человека, который прожил много лет.
Отец Лютца несколько секунд смотрит на Лютца и, фыркнув, здоровается со Старшим Жрецом. В тот момент, когда родители Лютца садятся на предложенные стулья, тетя Карла вздрагивает, увидев Бенно и Марка, которые сидят перед ней.
Мистер Марк, серьезно, что ты сделал? Что ты ей сказал? Он угрожал ей, не так ли?
В тот момент, когда все собрались в комнате Старшего Жреца, раздался третий звон колокола.
Том 2 Глава 103 Семейный совет в храме
Пока главный жрец произносил приветствия стоя рядом со мной, я рассматривала маленький магический инструмент в своей руке. Волшебный инструмент предотвращает подслушивание, позволяя только назначенным людям слышать голос говорящего. На сегодняшнем собрании он будет использоваться для того, чтобы мой голос мог услышать только главный священник.
Короче говоря, главный священник хочет, чтобы я молчала и не говорила ничего лишнего.
Когда я пожаловалась, что хочу поддержать Люца, мне сказали: “я должен подробно изучить намерения и мотивы связанных сторон. Если посторонний вмешается, это только приведет к путанице. Особенно если учесть, что ты союзник Люца и потому предвзята. Твои комментарии будут только мешать.”
Его упрек был так прямолинеен, что я чуть было не ответила “ А что случилось с вашей обычной Окольной манерой говорить?”
Условием моего присутствия на сегодняшней встрече было то, что я буду держать волшебный инструмент, поэтому все, что я могу сделать, это сидеть неподвижно, как кукла. К моему раздражению, Бенно и Марк согласились с мнением главного священника.
Стулья расставлены вокруг квадратного стола в центре комнаты. Главный священник и я занимаем места подальше от двери. Люц сидит напротив нас, Бенно и Марк-справа, а родители Люца-слева.
После приветствий и простых представлений главный священник прямо излагает дело Люца. Поскольку главный священник прямо спросил об этом Люца, были выявлены и другие инциденты в его доме, о которых даже я не знала.
“… Это жалобы Люца. Все ли верно, Люц?”
“Да.”
Люц кивает главному священнику, когда тот отвечает, и наблюдает за реакцией родителей.
Я молча болею за Люца изо всех сил.
Крепко сжимая слегка дрожащие кулаки, Люц говорит:
“Как бы я ни старался, я не могу добиться их одобрения. Мои желания полностью отвергаются папой… " (Люц)
“Не будь таким наивным!”
Отец Люца, дядя Дидо, рычит на Люца, крепко сжимая его колени.
Резкий вопль заставил меня подпрыгнуть на стуле. Обычно он дает указания рабочим и поэтому, вероятно, привык говорить таким громким голосом. Пораженная, я замираю от его глубокого громкого голоса, который, кажется, разносится не только по комнате главного жреца, но и по всему дворянской части храма.
Страшно! Я действительно испугалась! Это вредно для моего сердца!
Однако, похоже, не только у меня замерло сердце. Лица всех присутствующих застыли, и все они одновременно смотрят на дядю Дидо.
Я часто испытывала на себе гнев Бенно, но он удивительно отличается по громкости и интенсивности от гнева дяди Дидо, который всегда повышает свой голос на работе.
— Много работал? Не можете получить наше одобрение? Не говори таких наивных вещей.”
Внезапно он наклоняется вперед с мрачным выражением лица и поворачивается к Люцу. Он бросает на Люца свирепый, бескомпромиссный взгляд. Хотя в его словах нет злости, его глубокий, грубый голос внушает ужас даже тогда, когда его слышишь со стороны.
Люц, бледный от того, что на него кричат на глазах у всех, отчаянно стискивает зубы, и вид у него такой, словно он вот-вот разрыдается. Я тоже стискиваю зубы, не в силах даже позвать его. Главный жрец встает со своего места рядом со мной.
Резко контрастируя с гортанным, громким голосом дяди Дидо, он спокойно спрашивает твердым, низким голосом,