Услышав мои слова, мистер Бенно шепчет:
— …Да, у меня есть несколько. Хотя и нехорошо выставлять напоказ, но иногда я просто не могу контролировать свое желание похвастаться. Если люди просят меня показать ее, я с большой радостью покажу.
— Что ж, как насчет привлечения обычаев дворян? Если клиенты в основном приносят с собой свои столовые приборы, нам не нужно их так много в нашем кафетерии. Не нужно беспокоиться и о том, что наша дорогая посуда будет украдена клиентами.
Господин Бенно говорит, что при оформлении ресторана в благородный, больше всего его беспокоит кража, грабежи или разрушения, совершенные клиентами. Хотя я не понимаю, почему клиенты могут украсть вещи из столовой, но, видимо, это обычное дело.
— Ну, в этом отношении… вы сказали, что ранее разработали план по предотвращению краж и злоупотреблений в проекте, верно? Пожалуйста, посвятите меня в некоторые детали.
Я отвечаю с полной уверенностью. — Правильно. План «Посторонним вход запрещен».
— Что это?
Том 2 Глава 133.1 Изготовление чёрных чернил (часть 1)
— Папочка, ну пожа-а-алуйста, я так хочу попробовать чернила!
Лихорадка никак не хотела проходить. Когда отец принес мне стакан воды, я привстала и умоляюще сложила руки. На небольшой доске, которая удобно помещается в руках, мной уже были начерчены отраженные буквы. Осталось только вырезать написанное, чтобы получилась печать, о чем я и прошу отца.
— Тьфу! Я не покажу тебе результат, пока не пройдет лихорадка, даже если закончу гораздо раньше.
жж
С момента моей просьбы прошло два дня. К этому времени лихорадка наконец пошла на спад, но моя семья всё не могла решить, стоит ли отпускать меня в мастерскую или жея не до конца оправилась после болезни. Лютц утверждал, что стоит мне зайти в мастерскую, создание чернил взбудоражит меня, и я вновь слягу обратно.
— Эм… Я думаю, ч… — Ни слова больше, Мэйн! Мы и так знаем, куда ты хочешь пойти.
С Тули все быстро согласились. В споре о моей же судьбе мне не дали вставить и слова. Заскучав от такого положения дел, я забрела в кладовку и нашла там тонкую деревянную доску. Пока все были увленечы бурным обсуждением, я расположилась в углу кухни и обмотала дощечку тканью, а затем бамбуком, так бумага точно не повредится.
Ух, я сделала что-то вроде барена. Отдаленно похожее. Для гравировки — точно пригодится. Как раз к тому времени, как я его сделала, дискуссия завершилась. Без возможности каких-либо возражений было решено: я остаюсь дома, но уже на следующий день смогу снова пойти в храм.
День ожидания усилил моё беспокойство. Взяв старую одежду, которую я была бы не прочь выкинуть, мыло и печать, сделанную папой, я была готова идти.
— Лютц, ты ведь тоже взволнован?
— Ага. Ну, как ты это всё делаешь, а? Тебе придется объяснять все мне, раз ты не имеешь прав мне помогать.
Лютц сильно напрягся перед созданием чего-то нового, хоть и пытался скрыть волнение всеми силами. Мне запрещено участвовать в процессе из-за своих синих одежд. Это означало, что Лютц будет делать чернила сам под мою точную диктовку всех действий и бдительным контролем.
— Когда будешь добавлять краску, действуй медленно и примешивай по чутьчуть. Так смешается лучше. Для начала насыпь сажу на мраморную плиту. Затем сделай в ней маленькие ямки кончиками пальцев, залей в них льняное масло и смешай все шпателем. Много масла не нужно, и если тебе покажется, что его недостаточно, то добавляй по капле. Как перемешается, нужно будет все тщательно перемолоть пестиком.
Свои указания я сопровождала жестами рук, обозначая необходимое количество сажи и масла. Лютц молчал, обдумывая каждый свой шаг.
— И насколько ты говоришь тщательно молоть?
— Не могу сказать точно, от пигмента зависит. В прошлый раз это заняло около двадцати минут. Хм-м-м… Я думаю, ты закончишь к тому моменту, как в суповой кастрюле вода закипит. Хотя, если пигмент другой будет, можно в это время и не уложиться. Тебе нужно так размельчить смесь, чтобы она стала похожей на нежный бархат. Понадобится много терпения и выносливости, потому что процесс довольно утомительный и порой скучный.
Лютц удивлённо раскрыл глаза. — Иты справлялась с чем-то вроде этого? Ты, Мэйн?
— Тогда я была бойкой девчонкой. Все говорили мне, что я полна энергии, пока могу читать книги. У меня даже была идеальная посещаемость в школьной библиотеке.
— Несомненно, твоя живость быстро возвращается к тебе.
Я утвердительно кивнула. Тяжело было не жаловаться, ведь если бы не это тело, для меня всё могло быть значительно проще. Сколько я могла бы сделать, чего только добиться.
— Ладно. Я собираюсь обратно в мастерскую. Заходи в любое время, как будешь готова.
У ворот Лютц передал меня Франу и быстро зашагал к мастерской. Сперва я собираюсь в свою комнату, чтобы приветствовать прислугу, а потом уже пойду и в мастерскую, где я последний раз была еще до того, как слегла с лихорадкой. — Мне наконец-то стало лучше. Уверена, я как раз готова сходить в мастерскую. — Превыше мастерской лишь ваши занятия с Фэспилем, Мэйн.
Я была полна желания и решимости прямо сейчас заняться чернилами, но Розина лишь улыбнулась, не оставив и шанса избежать занятий. Я ожидала засады где угодно, но только не сейчас.
— Для освоения инструмента необходима ежедневная практика. Ты пропустила целых пять дней. Теперь, чтобы избежать потери и догнать необходимый вам уровень, занятия мы увеличим вдвое, а желательно бы и больше. Учитывая обстоятельства, пяти раз вполне должно хватить.
Голубые глаза Розины сияли в восхищении перед грядущей перспективой. Она не шутила, серьёзно намереваясь заставить меня учиться. Как я могла читать книги целый день напролёт, так и она могла заниматься музыкой. Чем дольше продолжался урок, тем счастливее становилась она. Немедленно, всеми силами, я затрясла головой.
— Нет, спасибо! Мне достаточно обычного расписания. Я буду очень прилежна, уверяю тебя!
Розина улыбнулась и протянула мне инструмент. — Очень хорошо.
Я взяла его и приняла положение для игры. Но во время моих попыток сыграть первую заданную песню, я заметила, что слова Розины оказались чистой правдой. Мой навык значительно упал за время болезни ия не могла играть как прежде. Пальцы будто закостенели и перестали слушаться, теперь нужно снова их тренировать с самого начала. Это не предвещало ничего хорошего в изучении второй песни.
В холодном поту я тренировалась до третьего звонка.
— Вот это настойчивость! — Розина улыбнулась и похвалила меня, когда прозвенел третий звонок.
Я ещё никогда не чувствовала себя так плохо, принимая комплимент от красивой девушки.
«Пора в мастерскую!» — с радостью вспомнила я, вот только Фран теперь встал у меня на пути. — За время твоего отсутствия скопилось много документов. Верховный жрец забеспокоился, услышав о твоей болезни. Идём в его кабинет, — Фран не собирался сдвигаться с места.
Я уже несколько дней болею дома, Верховный жрец, должно быть, волнуется. Но мне хотелось пойти в мастерскую… пропустить возню с документами, чтобы спокойно начать делать чернила.
— Оу… Фран… — Ятебя провожу.
— Моэйн, в такие моменты, как сейчас, нужно просто улыбнуться, не взирая на свои эмоции. В жизни не раз придётся делать то, что тебе не нравится.
Будучи не в силах спорить с Розиной, которой тоже всучили стопку документов, я печально опустила голову.
«Как тут можно улыбаться?» — подумала я со слезами на глазах, выдавливая из себя нервную улыбку.
— Ты права, Розина. Я всё понимаю. Идём в покои Верховного жреца… — с опущенным взглядом я отправилась к нему.
Не то, чтобы мне не нравилось помогать ему с бумагами, но… тот факт, что меня ждут вещи куда интереснее этого, которых я и так дождаться не могла все время своей болезни, портил мне все настроение, оставляя неприятный осадок.