Все слуги Фердинанда были мужчинами, и, вероятно, из-за его строгого обучения, они всегда выполняли свою работу без каких-либо лишних движений. И пусть со своей работой они справлялись хорошо, вот только в них не было ничего забавного и интересного.
— Фердинанд, как насчёт того, чтобы взять себе в слуги служительницу?
— Мне не нужны женщины, мечтающие стать моими любовницами. Да и наличие даже одной женщины создаст атмосферу мешающую работе.
Фердинанд сразу же отверг моё предложение, словно говоря, что совершенно не заинтересован наблюдать за чем-то миленьким.
— Арно, покинь комнату. Никого сюда не впускай.
— Как прикажете.
Появление дворянина из другого герцогства, смещение главы храма, изменение имени Розмайн и её удочерение — всё это произошло так внезапно, что нам требовалось время, чтобы это обсудить, прежде чем Фердинанд объяснит ситуацию её слугам и другим священникам.
***
После того, как за дверью перестало ощущаться присутствие людей, Фердинанд медленно вздохнул.
— Каким-то образом у нас получилось достичь наших целей.
— Ну да…
Нам удалось защитить Майн, которая не хотела заключать договор с дворянином и до последнего момента старалась избежать этого. Мы нашли вескую причину казнить главу храма, который всё более явно нарушал закон, а также заключить мою мать, защищавшую его, в её особняке. Вдобавок, мы взяли под стражу связанного с главой храма дворянина, который послужит мощным козырем против герцога Аренсбаха. Это также поможет надавить на фракцию дворян, что поддерживают мою мать.
— Пусть результат и не плох… но вот послевкусие отвратительное.
Если проигнорировать неприятные чувства от того, что удалось поймать с поличным моих родных, а затем разорвать на части любящую друг друга семью, то, можно сказать, что сегодня был вполне удачный день.
— Сильвестр, не нужно так расстраиваться. Это был наилучший исход.
— Просто ты всегда считаешь, что цель оправдывает средства.
За большинство случаев, когда происходило что-то такое, из-за чего меня называли чёрствым или расчетливым, вина лежала на заговорах Фердинанда.
— Мне не нравился ни глава храма, ни твоя мать, — ответил Фердинанд, поморщившись.
Для меня они были семьёй, но для Фердинанда они были лишь помехами. Пусть я и знал это, но все равно мне было неприятно слышать, как он говорит мне это в лицо.
— А что насчёт Розмайн? Ты ничего не чувствуешь по поводу того, чтобы стереть существование Майн и превратить её в Розмайн?
— Я думаю, это самый быстрый и эффективный способ дать ей лучшее будущее, — ответил Фердинанд.
Вот только я заметил, что при этом его выражение лица потемнело. Для дворян, ставивших на первое место выживание и процветание их дома, подобная теплота и любовь, что была в семье Майн, казалась немыслимой. Похоже, что даже Фердинанд чувствовал некоторую вину за то, что разрушил семью, искренне заботившуюся друг о друге.
— Я думаю, что какое-то время её эмоции будут нестабильны, — обеспокоенно сказал Фердинанд.
По его словам, даже простое пребывание в храме в течении зимы привело к тому, что она стала настолько нестабильной, что он мог видеть колебания её магической силы, отчего ему пришлось не спускать с неё глаз. Для столь отстраненного Фердинанда было необычно проявлять заботу о других. Возможно, присутствие Розмайн могло благотворно сказаться на характере Фердинанда, который заботился лишь об эффективности.
— Я оставлю утешение Розмайн, что стала нестабильной из-за разлучения с семьёй, на вас двоих. Я не могу в это вмешиваться.
— Сильвестр, о чём ты?
— Я ауб Эренфеста. Так же, как я не балую своего родного сына, я не могу баловать и приемную дочь.
Если я буду баловать Розмайн, то мне захочется баловать и собственного сына, которому однажды придется нести такое же тяжёлое бремя, что и мне сейчас. Как же надоело, что мне вечно указывают, что я не должен баловать будущего герцога. В отличие от Фердинанда, я не так хорош в том, чтобы подавить свои чувства и действовать, руководствуясь логикой. Слишком много вещей я не могу делать из-за своего положения герцога.
— Ты как и всегда неуклюжий, — ответил Карстед, криво улыбнувшись.
Мне бы хотелось, чтобы такой холодный и расчетливый парень, как Фердинанд, был герцогом. Как жаль, что он родился от любовницы, а не от первой жены.
— Но что куда важнее, Розмайн в порядке? Она одновременно воззвала к верховным богам и вечной пятёрке. Этого должно быть достаточно, чтобы истощить даже здорового человека. Ты уверен, что она не умрёт? — спросил Карстед, бросив взгляд на дверь.