— С сегодняшнего дня Розмайн станет дочерью дворянина, а потому сможет пользоваться магическими инструментами. Не лучше ли немного научить её магии, прежде чем она поступит в дворянскую академию? — спросил я.
Магические инструменты были неотъемлемой частью жизни дворян. Большинству детей было бы достаточно иметь магический инструмент, который лишь поглощал избыточную магическую силу, но поскольку никто не мог предсказать, чего можно было ожидать от Розмайн, мы намеревались дать ей магический камень, позволяющий ещё и высвобождать магическую силу.
— Сильвестр прав, — поддержал меня Карстед и кивнул. — Если она так и останется самоучкой, то для неё будет опасно продолжать пользоваться магией. Кто знает, что она может придумать, поддавшись вдохновению.
Фердинанд нахмурился и начал постукивать пальцем по виску. Я уже не раз видел его таким. Эта его поза означает, что он находился в процессе создания сурового образовательного плана для Розмайн. Мда, жалко девочку.
— И кстати, Фердинанд, обследуй Розмайн. Ранее ты говорил, что её слабое здоровье выглядит подозрительным, верно? Если у неё проблемы с потоком магической силы, то я надеюсь, что ты сможешь приготовить для неё лекарство.
Учитывая, что теперь она моя приемная дочь, может подняться много шума, если врач осмотрит её и обнаружит, что с ней что-то не так. Если она больна чем-то редким, то мне начнут досаждать всякие чудаки, помешанные на исследованиях. Лучше всего провести её осмотр в тайне ото всех, прежде чем взять её в дворянский район.
— Я чувствую, что с Розмайн определённо что-то не так, а потому я сделаю то, что предлагает Сильвестр и осмотрю её в храме.
Похоже, что когда дело касалось Розмайн, то даже Фердинанд не мог делать никаких прогнозов. Если бы не магический инструмент, то он бы никогда не поверил, что у неё имелись воспоминания о жизни в другом мире. Её знания невероятно ценны, а потому, лучше бы держать информацию о Розмайн в тайне.
— И ещё, передай это Бенно из компании Гилберта.
— Что это?
— Объяснения касающиеся Розмайн и наших планов на будущее.
Если мы все трое скажем, что Розмайн была дочерью Карстеда, которую он отдал на воспитание в храм, чтобы уберечь от опасности, то мы сможем убедить в этом благородное общество и храм. Но никто из нас не знал достаточно хорошо нижний город, а потому мы понятия не имели, насколько хорошо она там известна.
— Нам следует оставить вопросы связанные с нижним городом тем, кто в нём живёт. Бенно кажется мне весьма толковым парнем. С этими инструкциями он сможет обо всём позаботиться.
Выслушав меня, Фердинанд взял документы, выглядя при этом сомневающимся. Ну, обычно я сваливал работу на него, а не на кого-то ещё. Просмотрев документы, Фердинанд покосился на меня.
— Сильвестр, я конечно всё понимаю, но причём здесь обед в итальянском ресторане?!
Я цокнул языком. Вот и настало время для его надоедливых речей. Ох уж этот серьёзный, упрямый и несгибаемый рационалист. И как он только вырос таким человеком? Из-за того, что он совершенно не ценит веселье, он и выглядит заметно старше своего возраста.
— Сильвестр, ты слушаешь?
— Ну сам подумай, нам же нужно будет поговорить с Бенно о всех тех вещах, связанных с распространением полиграфии.
Услышав мой ответ, Карстед приподнял бровь.
— Почему бы просто не вызвать его. Зачем герцогу самостоятельно отправляться для такого в нижний город?!
— Не хочу я его вызывать. Это не интересно. И кроме того, я хочу попробовать их еду.
— Ты даже не потрудился придумать для этого убедительный повод!
Какой смысл становиться герцогом, если я не могу даже прогуляться по собственному городу не придумывая для этого каких-либо оправданий. Пусть это и хлопотно, но мне всё же придётся придумать этот его «убедительный повод». Ковыряя мизинцем в ухе, я принялся думать.
— Ну, если вам нужен убедительный повод, то… разве нам не удастся нормально поговорить с торговцем из нижнего города в окружении всех этих чопорных служащих? В таком случае, не будет никаких обсуждений с успешным торговцем, чтобы прийти к взаимовыгодному соглашению и всё закончится тем, что я просто отдам ему приказ.
В окружении множества служащих, простолюдину будет сложно говорить то, что он думает. А это значит, что я не смогу услышать его честное мнение.