Здесь мы тоже сталкивались со многими проблемами, но каждый раз, когда они возникали, мы с Вильфридом спрашивали окружающих, что сделала бы на нашем месте Розмайн. Мы делали все возможное, чтобы зимняя игровая комната прошла в этом году как можно более гладко.
- Неужели Розмайн действительно делала все это сама…? — прошептала я, не веря своим ушам.
Профессор Мориц вздохнул и пожал плечами.
- Я помню, что Леди Розмайн каждый день давала мне различные советы перед началом занятий, но я никогда не думал, что она, оказывается, пристально следила за каждой мелочью. Иногда она принимала участие в играх, но мне казалось, что в остальном она только читала книги или сочиняла сказки.
Похоже, Розмайн внимательно наблюдала за выражением лиц детей, пока записывала истории для своих книжек с картинками, и когда они начинали отвлекаться, она предлагала заняться счислением. Только теперь профессор Мориц понял, на сколько важно было это вовремя сделать. Более того, время пролетало гораздо быстрее, когда ты обучаешь большую группу детей, чем одного ученика.
Пока мы с Вильфридом целыми днями трудились над тем, чтобы принести порядок в зимнюю игровую комнату, появился дядя Фердинанд с новым заданием. Он вручил каждому из нас внушительную стопку дощечек, сказав, что мы должны выучить все, что записано в них наизусть до начала весеннего молебна.
Самое меньшее, нам надо было выучить содержимое трех дощечек с молитвами и традиционными приветствиями, результат к которому стоит стремиться — пять дощечек, и плюс две дощечки, которые мы должны были вызубрить, если хотели сделать в точности то, что сделала наша сестра.
- Похоже, Розмайн действительно запомнила все это. Ее храмовые слуги рассказывали мне об этом. Хорошо… Сейчас я сосредоточусь на этих трех. Это не так уж много, но зато я точно все запомню правильно.
Как бы мне ни хотелось сказать, что я запомню все десять, чтобы наилучшим образом восполнить отсутствие Розмайн, у меня больше не было уверенности, что я смогу сделать то, что делала она. Моя гордость была разбита вдребезги, и поэтому как и мой брат я взяла только три дощечки.
- … Розмайн просто невероятна, не правда ли? — негромко пробормотала я, глядя на плотные ряды выстроившихся рядом с друг другом слов, составляющих все молитвы, которые мне нужно было выучить.
- Да, — согласился Вильфрид. — Розмайн просто невероятна. Вот почему нам нужно наверстать упущенное, пока она спит.
Я была искренне поражена тем, что у Вильфрида, благодаря его цели догнать Розмайн, появилась мотивация к усердной учебе. До этого, от мыслей, насколько далеко обогнала меня Розмайн, у меня было темно на сердце, но эта искренность моего брата как яркий свет прогнала тени, накрывшие мое сердце.
- Я догоню и тебя, и её, Вильфрид!
Мы соревновались друг с другом, чтобы выучить как можно больше молитв, и даже если мы не могли сделать то, что сделала Розмайн, мы научились вполне достойно управлять игровой комнатой, когда весна была уже близка, можно сказать за углом.
Боги мои, время летит так быстро, не правда ли?
Я с облегчением вздохнула, когда наша напряженная зима наконец подошла к концу, и в этот момент ко мне подошла Филина.
- Леди Шарлотта, а вы и в этом году будете сдавать в аренду и продавать учебники? — спросила она.
***Я с облегчением вздохнула, когда наша напряженная зима наконец подошла к концу, и в этот момент ко мне подошла Филина.- Леди Шарлотта, а вы и в этом году будете сдавать в аренду и продавать учебники? — спросила она. Только теперь я вспомнила, что в прошлом году компания "Плантен" продавала обучающие товары. Я побледнела, осознав, что в моих планах на будущее этого не было.
Как я могла забыть?! Это же было в письмах Розмайн! Что делать?!
Тем, кто спас меня, был не кто иной, как Дамуэль. Он был настолько искусен в планировании и других административных обязанностях, что я искренне сомневалась, а не был ли он чиновником, а не рыцарем. После того как я, едва сдерживая слезы, рассказала ему о этом затруднении, он тут же послал ордонанц Дяде Фердинанду, который затем получил от Отца разрешение использовать игровую комнату для торговли и назначил визит компании Плантена на самый конец зимы.
- Спасибо за помощь, Дамуэль.
- Это ничто по сравнению с постоянным сопровождением Леди Розмайн, пока она пытается воплотить в жизнь свои безумные идеи, — ответил он с умиротворенной улыбкой. И тут меня осенило — служить кому-то особенному, как моя сестра, было так трудно, что даже рыцарям приходилось выполнять работу чиновников.
Конечно, я не могу ни в чем сравняться с Розмайн… Она особенная. Единственная в своем роде.
С приходом весны я уже почти приняла и примирилась с осознанием пределов своих способностей. Для проведения весеннего молебна нам с Вильфридом предстояло впервые покинуть город Эренфест и отправиться в путешествие по Центральному району. Это будет путешествие, которое продлится полмесяца, а это значит, что нам нужно подготовить три экипажа и довольно значительное количество багажа.
Наши слуги в замке мало разбирались в религиозных делах, поэтому Вильфриду стал прислуживать один из слуг Дяди Фердинанда, в то время как меня обслуживал Фран, один из слуг моей сестры из храма.
- Для меня большая честь служить вам, Леди Шарлотта.
- Для меня это тоже честь, Фран. Не мог бы ты рассказать мне побольше о моей сестре?
- Если у вас есть вопрос, на который вы хотите, чтобы я ответил, пожалуйста, не стесняйтесь спрашивать.
Сначала мы направились в Хассе, наша карета громыхала по дороге. По дороге Фран объяснил, какие отношения у моей сестры с городом: она спасла его жителей, вступив в переговоры с Дядей Фердинандом после того, как они совершили измену, воспитывала и обучала их и в целом вела себя так, как и следовало ожидать от Святой.
- Леди Розмайн очень плохо относится к смерти, намного хуже чем можно ожидать. Она всегда упорно ищет решение, при котором никто не должен умереть, и я чувствую, что в результате она часто испытывает большие трудности. Ценность, которую она придает человеческой жизни, является причиной того, что она относится даже к сиротам и серым жрецам, таким как я, с заботой и уважением, — сказал он, и у него на лице появилась небольшая гордая улыбка.
Я начала немного волноваться, задаваясь вопросом, искренне ли восхищались мной мои собственные слуги и рыцари-стражи. Меня учили, что дворяне должны всегда правильно использовать своих подчиненных, но только увидев, насколько уважаема Розмайн, я сама захотела стать кем-то, на кого мои слуги могли бы равняться.
- Фран, есть что-нибудь, что особенно нравится моей сестре? Я хотела бы сделать ей подарок, когда она проснется, чтобы поблагодарить ее за то, что она спасла меня.
- Леди Розмайн любит книги до такой степени, что на ум не приходит никакой другой ответ. Все её слуги из храма знают это, и поэтому мы все усердно работаем, чтобы сделать для нее как можно больше новых книг.
Когда мы прибыли в Хассе, его жители встретили нас с почти маниакальным пылом. Это был не обычный Весенний молебен, а знак, что эрцгерцог простил их. Это было прощение, дарованное им после целого года их изнурительного, упорного труда.
Сцена для весеннего молебна уже была подготовлена. Фран поднялся первым, чтобы поставить чашу — божественный инструмент — на положенное место и начать церемонию. Тем временем в карете меня переодели в церемониальную белую рясу Верховного епископа. И ряса, и весенняя шпилька для волос, которую я должна была вдеть, раньше принадлежали Розмайн.
Кстати, Вильфрид привез с собой церемониальную синюю рясу, сшитую для Розмайн в прошлом году, и хоть и пришлось сделать небольшие изменения, она теперь подходила ему. У нас не было другого выбора, так как дети, не прошедшие ритуал совершеннолетия, обычно не проводили такие церемонии. Это было совершенно неслыханно и единственная доступная детская церемониальная одежда принадлежала нашей сестре.