Печенье продавалось по одну малую серебряную монету за десять штук, а каждая иллюстрация стоила пять больших серебряных монет. Программы по-прежнему стоили наиболее приемлемо — три большие серебряные монеты, а потому я предположила, что красивые иллюстрации будут покупать лишь наиболее состоятельные дворянки, такие как Эльвира. Однако, в действительности, все рвались их купить.
Зрелище того, как другие люди так охотно тратят деньги, вероятно, было верным способом ослабить верёвки на кошельках присутствующих. Я видела, как многие дамы неуверенно потянулись за печеньем, в то время как другие некоторое время переводили взгляд между своим кошельком и иллюстрацией, прежде чем купить её. Даже те женщины, которые находились в зоне со стоячими местами, были готовы потратить деньги.
В конце концов песни о любви в исполнении Фердинанда оказалось достаточно, чтобы женщины теряли сознание, а потому их сердца просто не могли устоять перед прекрасными иллюстрациями Вильмы. Юные девушки, купившие иллюстрации, с тоской смотрели на них, после чего аккуратно скручивали, чтобы не помять, и прижимали к груди. Похоже, эти иллюстрации стали для них настоящим сокровищем.
Таким образом наши иллюстрации разошлись. Спасибо вам всем за поддержку.
— Я очень признательна вам за то, что вы пришли сегодня. Зимой я сообщу о сумме собранных пожертвований и том, куда они были использованы. Пожалуйста, выходя из концертного зала будьте осторожны и смотрите под ноги.
Я наблюдала как дворянки на трясущихся ногах покидали концертный зал, словно они были в полусне. Можно было с уверенностью сказать, что благотворительный концерт Фердинанда имел ошеломляющий успех. Я вздохнула с облегчением и увидела, что Эльвира, купившая полный набор иллюстраций, радостно улыбается.
— Я готов выслушать твои извинения.
Спустя несколько дней после концерта, Фердинанд вызвал меня в свою потайную комнату, чтобы за что-то отчитать. Его бледно-золотые глаза были наполнены гневом, а голос был настолько холодным, что мне казалось, что он может заморозить воздух. Перед ним были разложены три иллюстрации. Я думала, что мне удалось продать их так, чтобы он не узнал, но, увидев, что у него есть все три, мне сразу же захотелось упасть в обморок.
— Сильвестр, громко смеясь, показал их мне, сказав, что увидел их у одного рыцаря. Учитывая, что имя автора было любезно написано на обратной стороне, мне не составило труда найти виновника.
О нет! Я думала, что для печатной продукции вполне естественно указывать, где именно она была напечатана, вот только при этом я совсем не думала, что мне не следует указывать такую информацию! Я идиотка!
В итоге, Фердинанд отругал меня и заставил поклясться, что я больше никогда не буду продавать их.
Том 3 Глава 194 Эпилог
— Лутц, покупатели ушли, — сказал Марк. — У тебя готов отчёт для мастера?
Лутц направился в кабинет Бенно в задней части магазина, чтобы сообщить о том, сколько они заработали на концерте фешпиля.
— После подсчёта прибыли от концерта, она составила двенадцать больших золотых, восемь малых золотых и шесть больших серебряных монет. За вычетом различных расходов, чистая прибыль превысила десять больших золотых монет.
После того, как Лутц озвучил суммы, которые они с Розмайн подсчитали, глаза Бенно расширились от столь шокирующе больших цифр. Лутц тоже не ожидал, что она заработает так много. Перед концертом Розмайн просила его напечатать как можно больше иллюстраций, но он был настолько уверен, что их и так достаточно, что намеренно замедлил производство.
«Я действительно не ожидал, что всё будет распродано. Это неожиданно, но приятно» — подумал Лутц.
— Похоже, нам нужно запланировать второй концерт, — сказал Бенно и ухмыльнулся, планируя получить большую прибыль.
— Второго наверняка не будет. Главный священник узнал о продаваемых на концерте иллюстрациях и очень рассердился, — объяснил Лутц.
Последующий мучительный стон Бенно заставил его умолчать о том, что Розмайн оказалась обнаружена только потому, что напечатала название своей мастерской на оборотной стороне.
— Я слышал, что впредь ей запретили продавать такие иллюстрации. Госпожа Розмайн умоляла его пересмотреть своё решение, и даже предлагала ему часть прибыли, но он сказал, что деньги его не интересуют, и категорически отказался.
В дополнение к деньгам, которые распределяются между всеми священниками, Фердинанду платили каждый раз, когда он помогал с работой герцогу или рыцарскому ордену, а также получал деньги за продажу магических инструментов собственного изготовления, и за разработку новых. Всё это было в дополнение к богатству, оставленному ему от покойного отца. Таким образом, Фердинанда невозможно было заинтересовать теми небольшими деньгами, что были бы частью прибыли от продажи иллюстраций.
— Дворяне невероятны. Даже когда прибыль составляет больше десяти больших золотых монет, они всё равно могут назвать это небольшими деньгами, — сказал Бенно, явно впечатлённый.
Однако, Розмайн, которая теперь тоже была дворянкой, услышав такое заявление Фердинанда, прокляла всех богатых людей. Так что Лутц не знал, что ответить.
— Но в любом случае, мастер Бенно, с такими деньгами у нас не должно возникнуть проблем с монастырём в Хассе, верно? Госпожа Розмайн больше всего беспокоится именно по этому поводу.
С целью подготовки монастыря в Хассе, помогающий с проектами Розмайн глава столярной мастерской Инго вместе со своей женой в настоящее время жили в монастыре и усердно работали, чтобы подготовить его к приёму сирот. Кроме того, отец Лутца, Дид, по просьбе компании «Гилберта» тоже вскоре собирался отправится туда. Но даже с учётом того, что им помогали мастера из Хассе, у Розмайн, Бенно и Густава всё равно не хватало людей из тех мастерских, с которыми они всегда работали, а потому они привлекали как можно больше плотников и строителей со стороны.
— Этого более чем достаточно. С этими деньгами мы сможем подготовить всё намного быстрее, — сказал Бенно, уверенно кивнув. — Мы как раз закончили перевозить в Хассе предметы первой необходимости для ремесленников, чтобы они могли там нормально жить и работать. Мы доставили еду, дрова, а также материалы, необходимые для изготовления бумаги. Вскоре мы сможем пригласить туда нескольких служителей из храма, чтобы закончить с подготовкой монастыря к приёму сирот. Кстати, а как обстоят дела в храме?
Лутц достал свой диптих и посмотрел на записи, в которых было: «отбор завершён», «обучение началось», «просьба», «подготовка к зиме», «клей из кожи» и «украшение для волос».
— В храме закончили отбирать служителей для отправки в Хассе и сейчас их обучают как готовить и руководить мастерской. Меня попросили сообщить, когда будет организована дата их отправки. Кроме того у меня есть просьба от госпожи Розмайн. Она хотела бы использовать часть собранных на концерте пожертвований на подготовку приюта к зиме, а также чтобы компания «Гилберта», как и в прошлом году, помогла с заготовкой свинины. И поскольку рядом с монастырём в Хассе никто не живёт, она предлагает изготавливать клей из кожи именно там.
Получив просьбу от храма, Бенно с горькой улыбкой кивнул.
— Что ж, раз уже дворяне дали нам столько денег, мы не можем отказать в просьбе помочь храму с подготовкой к зиме.
Разобравшись с подготовкой к зиме, Лутц нерешительно перешёл к следующей теме.
— Госпожа Розмайн также сообщила, что хотела бы заказать новые украшения для волос, и попросила, чтобы мы продолжали брать с собой Тули в её покои директора приюта. Однако, Тули ещё не полностью обучена дворянскому этикету. Мастер Бенно, что вы об этом думаете?
Бенно следовало решить, могут ли они и дальше брать с собой Тули к приёмной дочери герцога в качестве мастерицы компании «Гилбе́рта». Позволить им иногда видеться — это одно, но чтобы постоянно брать её с собой, Тули требовалось улучшить свои манеры. Бенно нахмурился и ничего не ответил, а потому Лутц приложил немного больше усилий.