Боль разрывает тело на части. Я будто выныриваю из забытья и вижу над собой сосредоточенное лицо мужчины. Его глаза изучают меня с ног до головы, и в них я вижу холодное любопытство. Пожалуйста, помогите! Убейте меня! Я не могу и не хочу так жить. Лучше смерть.
- С этим пока придется повременить. Но я даю тебе слово, что как только все разрешится, ты получишь желанный покой. Обещаю!
Мрак вновь утягивает меня в свои спасительные объятия, и я отчаянно надеюсь, что больше не проснусь... никогда...»
Анна отдернула руку сразу же после того, как перед глазами промелькнул последний флешбек из моей "дикой" жизни. Я не горжусь тем, что ей удалось увидеть, но надеюсь, что все это хоть как-то дало понять, почему я поступила так, как поступила. Почему не связалась сразу после реабилитации, а предпочла остаться «мертвой».
Я считала, а впрочем, и до сих пор считаю, себя бездушным монстром, хотя Деметрий приложил массу усилий, чтобы изгнать подобные мысли из моей головы. Мы много дней провели за беседами, рассуждениями, спорами о том, был ли у меня выбор, и могла ли я хоть как-то повлиять на то, что со мной происходило. Думаю, что да, но мне не хватило духу довести это дело до конца. И теперь мы имеет то, что имеем.
Это прошлое никуда не денется от меня, навсегда став частью моей биографии, и сколько бы Дима не убеждал меня, я знаю, что на пустом месте подобные стороны личности не возникают. Эта тьма всегда была во мне, жила где-то глубоко в сознании, ожидая своего часа. И вот, наконец, дождалась...
Я поднимаю на Аню глаза и вижу, как она горько плачет, прижавшись к боку Святослава. Он тоже это видел, глазами Ани и Димы, из моих воспоминаний (закрепленная связь с истинной парой порой творит невообразимые чудеса). Худое тело в обносках похоронного одеяния, всклокоченные волосы, торчащие в разные стороны, засохшая кровь всюду: на руках, одежде, лице, и безумные, сумасшедшие глаза, в которых, казалось, застыл огонь самой преисподней.
- Теперь ты понимаешь, почему я так поступила? - собственный голос охрип и едва различим в тишине гостиной, но я хочу услышать ответ на свой вопрос.
- Это,... я не знаю, что сказать...
- Все, что ты и Свят видели, правда, это было и остается частью меня.
- Ты...
- Убивала? Да. Без страха и сомнений. Чудом удалось избежать человеческих жертв, но и того, что я успела натворить, хватило сполна. И самое страшное в том, что даже сейчас, иногда, вспоминая весь этот кошмар, я не чувствую настоящей вины. Некая часть меня считает, что так и должно было быть, так правильно. Мне нравилось происходящее, нравилось ощущать силу и власть над более слабыми существами.
- Может быть кто-то, наконец, объяснит нам, о чем идет речь? Аня, что ты видела? – Чернов устал от недосказанностей, коих за прошедший час стало в разы больше, чем за последние года, и попытался получить хоть какие-то объяснения.
- Ани, ты как? – Горский проигнорировал вопрос Арсения и всецело сосредоточился на возлюбленной, сканируя побледневшее лицо пристальным взглядом. Если с его парой что-то случиться, он без раздумий оторвет обидчику голову.
- Все хорошо, дайте мне минутку, чтобы собраться с мыслями.
Прийти в себя после сеанса оказалось непросто. Уняв нервную дрожь в руках, Фролова попросила всех оставшихся сесть поближе и взяться за руки. Транслировать чужие воспоминания другим людям крайне хлопотно и не всегда возможно, однако в данный момент это было необходимо.
По мере того, как Анна демонстрировала куски из моего прошлого, лица присутствующих успевали сменить целую гамму эмоций. Но под конец все пришли к единому мнению: ужас и жалость. Два самых сильных, и одновременно самых разрушительных чувства на Земле.
Глава 9 "Менталист"
Когда сеанс трансляции воспоминаний был окончен, я поймала на себе пристальный взгляд Максима. По его лицу сложно было понять, о чем он думает, но вот глаза говорили куда яснее. Он был встревожен, и причиной этой тревоги однозначно была я.
- Как вам удалось ее усмирить? – Шнайдера быстро переключился на Николаидаса, и его голос звучал крайне напряженно.