Предприняв попытку прикоснуться к медиуму, Деметрий едва успел отдернуть руку, когда в ответ на его желание помочь, Кай отреагировал утробным рыком и резким выпадом в адрес наставника.
Отскочив в сторону, наблюдатель не мог поверить собственным глазам. На него смотрел самый настоящий зверь.
Желтые, как лимон, глаза с расширившимся зрачком лихорадочно блуждали по всему, до чего успевали дотянуться. Рваные раны на шее, плечах, и спине продолжали кровоточить, но Дима ясно почувствовал, как к металлическому запаху тонкой ноткой примешивается отвратительная гнилая вонь.
Тонкие черты юношеского лица заострились, принимая сходство со звериными, всегда прямая спина изогнулась так сильно, что руки практически волочились по земле. Всем своим видом парень стал напоминать бешеного пса, ничего не понимающего и ведомого одним лишь желанием – нападать.
За спиной раздалось уже знакомое ворчание, и когда Николаидас медленно развернулся, встав полубоком, чтобы иметь возможность видеть обоих противников, то у него не осталось сомнений в том, кто на самом деле поселился в заброшенном особняке.
«Ругару!»
Разновидность оборотней, перевоплощающихся не в зверя, а в скелетообразное существо, обтянутое кожей и гниющее заживо. Главным лакомством этих чудовищ являлась человеческая плоть. Единожды испробовав ее, они зверели, теряя рассудок и превращаясь в ненасытное, безумное чудовище, жаждущее раз за разом утолять свой нестерпимый голод.
Ругару предпочитали жить поодиночке, выбирая для этого заброшенные дома или подвалы, где солнце не могло потревожить их покой. Яркий свет причинял им нестерпимую боль, оставляя на коже обширные ожоги. А от долгого голодания у ругару начинались приступы аутоаргессии*. Они грызли, царапали себя, бросались на стены, и умирали в течение нескольких суток.
Судя по состоянию местного ругару, он не ел около двух дней и почти потерял разум. Зажившие следы от самоистязания на его теле свидетельствовали о том, что зверь не впервые проходит через испытание голодом, однако каким-то образом ему удавалось выживать все это время. Но, похоже, теперь удача от него отвернулась или, быть может, нет?
Обожди местные еще день и от ругару не осталось бы и следа.
Почему именно сейчас люди стали беспокоиться о заброшенном доме, если по обстановке в нем было видно, что чудовище обитает здесь не первый год. Оборудованное лежбище, заколоченные окна и измазанные краской стекла явно появились не из воздуха. Сам ругару никогда не смог бы проделать все эти манипуляции…
Значит, ему кто-то в этом помог!
Но кто?
И если за ним присматривают, что уже само по себе довольно странное и нездоровое занятие, то для чего было вызывать наблюдателей? Чтобы избавиться от зверя?
Ругару тем временем никак не мог решить на кого из противников напасть первым. Кровь Кая капала с его подбородка, обнажая кривые клыки желтого цвета, а острые когти оставляли на каменных плитах узор из четырех параллельных прямых. Одного укуса хватило, чтобы впрыснуть в кровь медиума яд, от которого не было противоядия. Быстрый в своем действии, он проникал в тело и в короткие сроки завладевал любым, кому не посчастливилось повстречать ругару на своем пути.
Оборот парня шел в ускоренном темпе из-за большого количества секрета, попавшего в организм через укусы, и Деметрий понимал, что в этой битве союзников у него нет. Желтые безжалостные глаза следили за каждым движением менталиста, подмечая любую мелочь, и не оставалось никаких сомнений в том, что Кай готов напасть на своего наставника, лишь бы удовлетворить ставшие на первый план инстинкты.
Убить ругару возможно только точным ударом в сердце, но чтобы сделать это, необходимо было подпустить его к себе как можно ближе. У Димы с собой был кольт, который перед самым выездом ему всучил Маркес. На немой вопрос, зачем магу оружие в охоте на призрака, некромант лишь поджал губы и молча удалился по своим делам, не удостоив коллегу ответом. И сейчас Николаидас был несказанно рад, что не стал спорить и взял пистолет в поездку.
Широкие полы плаща позволили на короткое время скрыть от «хищников» свои действия, поэтому, когда один из ругару зашипел, почуяв неладное, Деметрий уже направлял дуло на ближайшего к нему монстра. Посеребрённая пуля вошла в плоть, как нож в раскаленное масло. Едкий запах горелой плоти заполнил оранжерею, вызывая стойкое чувство отвращения, однако падре пришлось взять себя в руки и полностью сосредоточиться на втором ругару.