Но при всём при этом комнату нельзя было назвать плохой. Наличие толстого мягкого ковра заставило меня сразу снять обувь. Мама меня с детства приучила, что надо ценить труд слуг и не разводить грязь по поводу и без, «как остальная знать». Кровати на вид были очень удобными. Да и к тому же имелся отдельный санузел.
Из двери с соответствующей табличкой как раз выходил мой будущий сосед. Бросив сумку на пустую кровать, я быстро изучил его.
Тощий долговязый парень уже успел облачиться в кроваво-красную мантию «Виоры». На его носу сидели аккуратные круглые очки. А вот его укладка вихрастых чёрных волос привела меня в культурный шок. Как можно с такой причёской выходить в свет?
— О, привет! — сказал он, наконец, заметив меня. — Ты это, наверное, мой сосед? Меня зовут Кортус.
Протянув ему руку, я представился:
— Лестер ла Донжи, рад познакомиться.
Вытерев ладонь о мантию, Кортус со странной ухмылкой пожал мою руку. Я изо всех сил постарался не скривиться от отвращения. Затем, вглядевшись в моё лицо, сосед вдруг расширил глаза.
Постойте-ка. Он же не назвал свой Дом. Неужели…
— У тебя прям на лице весь мыслительный процесс написан, — усмехнулся Кортус. — Да, я один из тех простолюдинов-доноров, которых набрали в академию в этом году. И, должен признать, то, что мы оказались соседями, очень удивительно.
— Согласен, — ответил я дипломатично. — Мне казалось, меня поселят с кем-то одного со мной ранга.
— Нет, удивительно не это, — на лице Кортуса опять появилась странная ухмылка. — Не думал, что наша встреча произойдёт так скоро. Посмотри на меня внимательнее.
— Чего?
— Ну, неужели ты меня не узнаёшь?
— А должен?
Вся эта ситуация начинала меня напрягать. Мало того что заселили в одну комнату с донором, так ещё с каким-то странным. Нужно как можно скорее вернуться к коменданту. Интересно, смогу ли я разыграть карту оскорблённого аристократа? С другой стороны, мой Дом наверняка был слабейшим из всех новых студентов. Кого ещё селить с донором, как не меня?
— Да я же это, специально под него кошу, чтобы легче узнать было. Тебе-то понятно, легко выделяться в Крестерии с твоими длинными светлыми волосами.
— Да что ты несёшь?
Я уселся на кровать и принялся рыться в сумке. Как назло, все документы запихнул поглубже. Думал, больше не пригодятся.
— Ладно, а если я сделаю так? — Кортус сел напротив меня и провёл ладонью по лбу, поднимая тёмные волосы. — Представь, что здесь должен быть шрам в виде молнии.
— Во имя Вседержца, — выругался я. — Зачем мне это представлять?
Ага, вот они! Наконец-то нашёл.
— Как зачем? — удивился Кортус. — Я думал, мы будем из одного мира. Неужели в твоём никогда не было Гар… Постой, ты куда?
К этому времени я уже вылетел из комнаты.
Твою кровь, это уже ни в какие ворота. Я не собираюсь весь ближайший год жить с донором и слушать его простолюдинские бредни.
Я слетел по лестнице словно вихрь. Полы моего плаща картинно вздымались, наверняка образуя красивый вид.
Когда я подлетел к коменданту, от него как раз отходила какая-то первокурсница с широко раскрытыми глазами. А в воздухе опять летала муха.
Он их что, под столом в банке хранит, чтобы студентов запугивать?
Я положил свои документы и ключ на стол, громко при этом хлопнув.
— Переселите меня в другую комнату! — потребовал я.
Комендант щёлкнул своим «Кровяным кнутом», сбив очередную муху. В этот раз я даже не дёрнулся, продолжая смотреть ему в глаза.
— На каком основании, парень?
Я сделал вид, что не услышал неучтивого обращения к наследнику Благородного Дома.
— Вы по ошибке заселили меня с донором!
Поправив очки, комендант бегло изучил мои бумаги.
— Никакой ошибки нет, я заселяю комнаты в порядке очереди, — сказал он невозмутимо.
— То есть следующие комнаты на этаже свободны?
— Пока что да.
— Отлично, дайте мне ключ от любой другой.
— На каком основании, парень? — повторил комендант свой вопрос.
— На том самом, что я наследник Благородного Дома Донжи, — огрызнулся я, скрещивая руки на груди. — И я не собираюсь жить в одной комнате с донором!
Комендант смерил меня взглядом и поднялся из-за стола. Упёрся руками о столешницу, нависая надо мной. Я с вызовом встретил его взгляд.
— А мне плевать, — его дрожащий старческий голос вдруг стал твёрдым. — Вы, мажоры грёбаные, каждый год чем-то недовольны. Но каждый, кто не вылетит из «Виоры», в итоге принимает мои правила. Примешь и ты. Либо выметайся из академии.
— Вам это с рук не сойдёт, — прошипел я сквозь зубы.