– Ничего такого я не умею, – огрызнулась я. Однако не стоило забывать о серафских методах чародейства. Их колдуны способны подчинять людей своему влиянию. Каким-то непостижимым образом на площади Фонтанов я отвратила толпу от мыслей о насилии. – А даже если б умела, такого делать не стала бы.
– Не желаю слушать очередные бредни. Позволь тебя просто предупредить: больше я подобного не потерплю. Я выясню, как ты это делаешь, и положу твоему колдовству конец.
Расправив плечи, я строго посмотрела на Нико.
– Виола получила место честным путем. В точности как три Красных колпака и анархист.
– Болтай что угодно. Но только попробуй помешать выборам правителей. Если твой аристократишка займет законное место одного из наших людей…
– Если это произойдет, то лишь потому, что Совет считает Теодора лучшим правителем, который будет действовать в интересах народа! – Я сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. – Кроме того, знай – я не могу заставить людей поступать согласно моей воле. Чары не так работают, особенно это касается выборов.
– То есть иногда подобное все же возможно!
– Нет! – устало огрызнулась я. – Если тебя это так тревожит, я не приду на выдвижение кандидатов и выборы.
– Это больше чем тревожит меня. Твои чары нельзя отследить, ты продолжаешь поддерживать своих благородных друзей – кто ты, как не предательница Республики? – Он близко придвинулся ко мне, обдавая запахом жареных сосисок и лука. – Я взвинчен до предела.
– Я не собираюсь выслушивать подобные оскорбления! Будь я мужчиной…
– Будь ты мужчиной, я бы уже с этим покончил, – отрезал Нико.
Я круто развернулась на каблуках и направилась обратно к Аннетт, которая стояла с Кристосом и Теодором.
– Мы должны каким-то образом повлиять на мнение народа о магии, – сказала я, стараясь говорить спокойно.
– Тогда мне нужно найти еще одного печатника, – тихо пошутил Кристос, но взял меня за руку и проводил взглядом Нико, который возвращался к остальным советникам.
Пятерых новых членов Совета привели к присяге, а затем огласили повестку дня, что включала выборы постоянных правителей на смену временным, которых выдвинули в военный период.
Мы с Аннетт тихо покинули зал Совета. Аннетт с улыбкой бросила последний взгляд на Виолу, которая как раз поднялась с места, чтобы задать вопрос насчет реквизированного имущества знати.
Я весь день провела с Алисой. Мы занимались инвентаризацией тканей, готовясь к упразднению военных складов Отни. По возвращении домой я все еще мысленно подсчитывала ярды шерсти, ширину сукна и тюки льна.
Вскоре в гостиную со смехом и гомоном ворвались и остальные домашние.
– Итак, позвольте представить самого что ни на есть официального, уже не временного, правителя Галатии! – вскричала Виола.
– Только одного? – улыбнулась я. – И кого же?
– Теодора! – сияя, провозгласила Виола. – За его выдвижение Совет проголосовал почти единогласно.
– Я же говорил, тебя выберут, – заметил Кристос. – Я был уверен в этом так же, как в том, что всегда побеждаю в кости.
– Прошлым вечером выиграл я, – напомнил Теодор со слабой улыбкой. – Я все сомневаюсь… Не следовало мне соглашаться на эту должность.
– Но ты больше всех подходишь, и они это знают. Знают, что у руля должен стоять тот, кому уже доводилось главенствовать. Кто понимает, как работают законы, – сказал Сайан.
– Кристос же не согласился, – вздохнул Теодор. – Его тоже выдвинули, Софи. Причем первым, раньше всех остальных.
– Да, я отказался, – пожал плечами брат. – Как выяснилось, я прекрасно знаю теорию, но в управлении государством совершенно не разбираюсь. Так что пусть лучше вожжи держит кто-то другой. А я возьмусь за написание памфлетов и книг о новой Республике.
– Ты просто не выносишь, когда с тобой не соглашаются, – рассмеялась я. – А писателю не нужно выслушивать мнения людей о его идеях.
– Я не выношу, когда люди, не умеющие мыслить логически, выступают против меня, и при этом у нас с ними равное право голоса, – заявил Кристос. – Теодор обладает поистине безграничным терпением, чтобы договариваться с подобными. Ты бы видела! Он управляется с ними, как овчарка с козьим стадом.
– И теперь у меня пять лет на то, чтобы пасти этих коз, – посетовал Теодор. Морщины у его глаз стали глубже.
– Это следует отпраздновать! – воскликнула Виола. – Принесу-ка я бутылку игристого из погреба. Она все еще там, правда, Тео?
Тот хотел было запротестовать и уже открыл рот, но в итоге смиренно кивнул.
– У нас припасен ящик вяленых слив и пара бутылок «Лайенгайна».