Теодор слабо улыбнулся.
– Дело не в именах и титулах, это уж точно. Если говорить начистоту, деньги, церемониал, роскошь – вот отчего мне становилось неловко.
– Так тебе лучше живется? – спросил Теодор, обведя рукой пустую, пропитавшуюся сыростью комнатушку.
Словно в подтверждение, стекла в окне задребезжали от порыва ветра.
– В каком-то смысле. Здесь мы с тобой почти равны. И работаем вместе, словно партнеры. Возможно, нам грозит ранняя смерть… но я вижу совместное будущее как никогда отчетливо.
Он поднял голову. В глазах мелькнула боль.
– У меня не выходит заглядывать дальше завтрашнего дня, дальше очередной битвы. Я больше не знаю, кем буду, когда все кончится. Но мне нужно это знать, – стиснул мои руки Теодор. – А ты, что ты видишь?
– Мы говорим сейчас о титулах и политике? – Я снова прижалась к нему. – Не имею представления. Но в моих мечтах мы вместе, руки наши не боятся работы, будь то возделывание поля или посадка розовой недотроги в оранжерее. Я вижу, как мы смеемся с друзьями за ужином, неважно – в небольшом доме, подобном этому, или особняке. Вижу… – у меня сбилось дыхание, но я знала, что говорю совершенно серьезно, – как мы воспитываем детей.
– Прекрасное будущее, – пробормотал Теодор. Мне показалось, в уголках его глаз блеснули слезы, но разглядеть не успела – он крепче прижал меня к себе. – Я понимаю, почему ты хочешь рискнуть всем ради этого. Я бы тоже рискнул.
Он зарылся пальцами мне в волосы и поцеловал, глубоко и нежно. Я укрылась в любимых объятиях, потянула его на себя, наслаждаясь крепкими руками Теодора, грубой щетиной, что выросла за день без бритья. Многое изменилось, но мы менялись вместе, поэтому все было таким знакомым и удобным.
Я опустилась на кровать, и в воздух из соломенного тюфяка поднялись пылинки. Их окутали лучи заходящего солнца, превратив в сверкающие искры. «Словно чары», – думала я, а поцелуи Теодора становились настойчивее, спустились на шею, ключицу, пощекотали за ухом. Я с радостью подалась ему навстречу, дав знак, которого он ждал, а пылинки все кружились вокруг нас, точно золотая магия.
30
– Ну разве он не великолепен? – Аннетт покружилась по палубе, словно юная девушка в бальном платье. Флагманский корабль покинул безопасную гавань Хейзелуайта. – Самый красивый из всех фрегатов!
– Ты выбрала адмиральское судно лишь за красоту? – засмеялась я.
– Вот уж едва ли! – Аннетт погладила борт корабля. – Корабль быстроходный как раз благодаря своей красоте.
Я взглянула на нее в замешательстве.
– Он отлично спроектирован. Обвод корпуса – само совершенство, рассекает волны, как дельфин, – усмехнулась Аннетт. – Но и посмотреть на него приятно. Вот почему я переименовала его в «Соловья».
– Что ждет нас дальше?
– Как что? Будем патрулировать побережье, – с озорной улыбкой отозвалась она.
План Аннетт был прост: наш маленький флот разделился на группы по три корабля и поплыл в разных направлениях. Каждая стая дельфинов, как прозвала их Аннетт, должна осмотрительно выбирать, к каким судам приближаться, а если придет к выводу, что жертву не получится захватить с минимальным ущербом, то уклоняться от встречи.
Самое главное – минимальный ущерб. Не только для нашей флотилии, но и для захваченных призов. Завладев крупными галатинскими парусниками, мы значительно увеличим свою огневую мощь на море. И тогда при попытке прогнать врага от стен столицы наши шансы одолеть флот роялистов в гавани Галатии возрастут.
На четвертое утро в море Аннетт позвала меня на палубу и показала на серое пятно на горизонте.
– Хочу тот! – заявила она, передавая мне подзорную трубу. – Великолепный галеон.
– Эти твои морские словечки, – поморщилась я, всматриваясь в окуляр.
Роялистское военное судно превосходило размерами наши корабли, но мы могли действовать группой, загнав его, как стая косаток.
– Что тебе требуется? – спросила Аннетт, складывая трубу.
– Свободное пространство.
Я не знала точно, как буду действовать. Тактика, которой я случайно воспользовалась на фенианском судне, может здесь не подойти, ведь мы не хотели потерять добычу, а в прошлый раз цепная реакция привела именно к этому.
– Так подыщи его себе. Как только мы вступим в бой, времени уже не будет.
В резких движениях Аннетт, ее отточенных командах, решительной властности все еще угадывалась изящная принцесса. Теперь она превратилась в уверенного капитана. Я благоговейно наблюдала, как моя подруга становится грозным командиром.