– Превосходно, – заявил он, осмотрев комнату, а потом, следуя моему примеру, поместил на решетку у камина чулки и бриджи. – Раз чтобы заставить тебя отдохнуть, требуется приказ доктора, так тому и быть.
– Пожалуйста, будь добр, говори потише, – попросила я. – Голова у меня просто раскалывается.
– Тогда иди сюда, – позвал он.
Я уселась у его ног на толстый шерстяной ковер перед ревущим очагом. Прислонилась к коленям Теодора, выудила из кармана бальзам Хеймиша от головной боли и молча протянула своему принцу. Тот сразу понял, чего я хочу, и принялся втирать душистую мазь мне в шею и затылок, избавляя от сотни колючих, терзающих меня иголок.
Теодор заговорил тихо, послушно выполняя мою просьбу, хотя на самом деле я бы предпочла просто помолчать вместе.
– Интересно, если когда-нибудь военные тактики проанализируют ход битвы у Рокфорда, что они напишут о загоревшейся траве?
– Не знаю, что думать об этом, – прикрыв глаза, сказала я. – Я понимаю, что сделала и что за этим воспоследовало, но не представляю, что это значит. – Для разговора мне было необходимо повернуться к Теодору лицом, но мои плечи были слишком напряжены, а он так хорошо их разминал… – Какое значение это имеет для армии.
– Главное, гренадеров удалось остановить, – напомнил Теодор. – Они могли сломать нашу линию пехоты.
– Но мы потеряли почти целый отряд драгун, – прошептала я. – Что бы случилось, если бы я вместо этого…
– Никто не может наверняка сказать, что бы случилось, – ответил Теодор, разминая особенно твердый узел. – Даже лучшие ученые и аналитики не дали бы точного ответа. И ты тысячу раз говорила, что нам не дано знать, как подействуют чары или проклятие.
– Но это не значит, что не нужно пытаться. Тогда в следующий раз уже будешь иметь представление, стоит ли действовать.
– Однако и убиваться не надо. Ты постоянно предупреждала, что не можешь контролировать последствия темных чар. Черт побери! Я ведь прекрасно понимал, о чем речь, но предпочел проигнорировать. – Он помолчал. – Я помню, как спрашивал тебя, как будет действовать проклятая шаль королевы, что может случиться с ней или ее окружением, произойдет ли нападение или отравление супом.
– Помню. Но у меня до сих пор нет ответа. Я могла лишь попытаться лучше контролировать проклятие, держать ближе к врагу, но произошедшее только доказало, что полностью чары мне неподвластны. Впрочем, я и раньше в этом не сомневалась.
– Если тебя это утешит, то у серафцев, похоже, те же сложности. Они не использовали магию, боясь повлиять на собственное войско. Только сдерживали нас, чтобы командование могло отступить.
Я вздохнула. Боль все еще тисками сжимала виски.
– Очень слабое утешение. Они и без чертовой магии могли победить.
Руки Теодора, мерно разминающие мои плечи, замерли, а потом он меня обнял.
– Может, и не могли. Или думали, что не могут. Мы не рассматривали этот вариант?
– Нет, – отозвалась я. – Я бы на это не поставила.
– А зря! Роялисты недолюбливают магию. К чему им обременять себя обязательствами перед серафцами и возиться с проклятиями, если они не сомневались в исходе? Мы только доказали, что их опасения оправданны.
– Это было бы слишком удобно, – вздохнула я, вытягивая ноги к раскаленным углям в очаге, которые после всех треволнений дарили моим измученным костям радость, обещали теплую еду и удобную постель.
– Верно. Извини, я не останусь. Наши люди расположились прямо на лужайке у дома. Позже мы переделаем под казармы Военную академию, но я не могу позволить себе лежать в пуховой постели у камина, пока они дрожат снаружи.
Теодор встал и проверил, высохла ли его одежда.
Я собралась с силами и тоже поднялась.
– Тогда подожди меня, и…
– Ну уж нет. Разве Хеймиш не сказал, что тебе нужно отдохнуть?
Мне не хотелось признаваться, но пришлось.
– Я боюсь отпускать тебя, пусть даже на ночь. Страшно…
– Никто не причинит тебе вреда. Повсюду стража, солдаты. Ты ведь не опасаешься Полли? Она больше лает, чем кусает…
Я содрогнулась.
– Я боюсь того, что натворила. Это стало таким естественным, а раньше казалось противным природе. – Мои руки тоже дрожали, и я крепко их стиснула. – Что же мне теперь делать?
Теодор опустил бриджи на кресло у огня.
– Чего ты боишься?
– Я убила людей, – прошептала я. – Похоже, сначала я не задумывалась об этом. Галатинский корабль, который затонул, солдаты на поле под облаком проклятия. Я не стреляла в них, но все же каким-то образом лишила жизни.
– Идет война, Софи.
– Знаю! Но я как-то смирилась с тем, о чем прошлой зимой не могла даже думать без содрогания. Проклятия доказали свою пользу, и я с ними свыклась. – Меня душил страх, и я изо всех сил старалась объясниться. – Люди умерли из-за меня. По крайней мере, при моем участии.