Выбрать главу

Необычный звук заставил девушку замереть. То ли жалобный вой, то ли скулеж, и он раздавался так близко, что она невольно похолодела.

Леся шагнула вперед, вглядываясь в зимний туман, и тут же остановилась, не веря своим глазам. Буквально в десяти метрах от нее дорога уже тонула в быстро сгущавшихся сумерках, но фары «Ниссана» освещали серую массу, лежавшую на снегу. И эта масса издавала странные звуки.

Волк. Она сбила волка.

Огромного матерого зверя серого цвета.

Таких больших она еще не видала, хотя ее отец уже двадцать лет промышлял в этих лесах охотой на волков и частенько приносил трофеи домой.

Эта мысль ворвалась в пустое сознание, будто порыв холодного ветра.

Откуда он здесь? И что теперь делать с ним?

Набрав в руки горсть снега, Леся дрожащими пальцами обтерла лицо. Нужно было вернуть мысли на место и решать, что делать дальше. Бросить животное на дороге или забрать с собой?

Стоило бы позвонить отцу, посоветоваться…

Волк с тихим воем повернул голову в сторону девушки. Леся остолбенела. Он смотрел на нее. Прямо в глаза. И по его морде ручьем текла кровь.

Но не это заставило девушку осторожно приблизиться и присесть на корточки перед ним. А его глаза. Желто-коричневые, цвета гречишного меда. Он смотрел на нее пристально, не мигая, словно ждал, что она ударит его, но при этом в его взгляде была такая глухая, нечеловеческая тоска, что сердце девушки невольно замерло, пропуская один удар.

Разве так может смотреть дикий зверь? Она могла бы поклясться, что это был осмысленный взгляд.

Взгляд существа, приговоренного к смерти.

* * *

Человек — злейший враг всего живого. В особенности — лугару. Егор был в этом уверен. Люди слабые и трусливые существа. Их сила в хитрости и коварстве. Они придумали оружие массового поражения, войны, пытки, ловушки, диверсии. А все потому, что сами, в одиночку, не способны ни выжить, ни защитить себя.

Егор их презирал. Все человечество в целом и каждую особь в отдельности. Тупиковая ветвь эволюции, не приспособленная к дальнейшему развитию, но при этом считающая себя венцом творения — разве это не смешно? И именно им природа подарила способность к бесконтрольному размножению.

Это было жестоко.

Если бы лугару могли размножаться, как люди, они бы уже давно вышли из тени забвения, в которой вынуждены были существовать тысячи лет. Они бы открыто заявили о себе. Взяли власть в свои руки. Указали человечеству, где его место.

Но это были только мечты.

Огромный волк серебристо-пепельного окраса задрал морду вверх и издал глухой вой, на который никто не откликнулся. Вой перешел в поскуливание и оборвался на самой тоскливой ноте. В ответ откуда-то издалека донесся захлебывающийся от ужаса лай собак. Волк немного постоял, прислушиваясь к собачьему лаю, потом презрительно фыркнул и потрусил вдоль дороги, стараясь держаться в тени деревьев.

Сегодня должно все решиться.

Дорога воняла, даже покрытая толстым слоем снега. Егор ощущал смрад асфальта, в который ее закатали люди, и эта вонь раздражала его обоняние. Даже в человеческой ипостаси он не терпел резких запахов, а уж когда был в волчьей шкуре… И как только у людей получается портить все, к чему они прикасаются?

Они размножаются, как саранча, захватывают все новые и новые земли, строят гигантские мегаполисы, вырубают леса, затевают масштабные войны. А лугару в это время пытаются выжить и пополнить свою популяцию, стараясь сохранить в тайне само свое существование. Это несправедливо.

Егор приостановился, внюхиваясь в морозный воздух.

Скоро, уже очень скоро.

По заснеженной дороге медленно клубился туман, неся с собой шум приближающейся машины. Она была еще далеко, за несколько километров. Волк огляделся, выбирая идеальное место для будущего маневра. Он все продумал, осечек быть не должно.

Таких, как он, во всем мире осталось не больше десятка. Их называли Древними — тех, кто был прямым потомком родоначальников первых кланов, наводнивших Европу вместе с римскими легионами. Именно они дали начало всем европейским стаям, от многих из которых теперь остались только воспоминания. Как и от стаи Егора. Почти триста лет он был альфой лугару, осевших в сибирской тайге. А теперь просто волк-одиночка, терзаемый жаждой мести. И он хорошо знал, кому мстить за свое одиночество.

Дом Егора остался в разоренной таежной деревне, почти за четыре тысячи километров отсюда. В глухом медвежьем углу, о котором знали лишь местные жители. Два месяца назад он вынужден был покинуть родные места, и на это была причина.