- Ну, после событий сегодняшней ночи ты понимаешь, что суздальцев нельзя ставить в первые ряды, - заметил государь. - Люди из восточных уделов тоже татарами пуганы. Да и ополченцы что такое? Необученный народ. А вдруг дрогнут?..
- Не дрогнем, государь, - возразил один из тысяцких черниговцев. По голосу чувствовалось, что он обижен таким пренебрежительным тоном. - Мы на татарву наоборот злые, у нас с ними свои счёты.
- Вы с Мстиславом Глебовичем города не удержали, князя не уберегли. Не могу на вас рассчитывать! - в голосе Данилы Романовича зазвучали металлические нотки. - Итак, у нас четыреста тысяч воинов и сто пятьдесят резерва. А сколько у татар?
- Как мы слышали, Бату собрал около семисот тысяч, - по-прежнему осторожно доложил Димитрий. - Думаю, к зиме их станет ещё больше. Может, целый миллион наберётся.
Присутствующие зароптали. Семьсот тысяч! Миллион!.. Такое количество войска даже представить трудно.
- Семьсот тысяч, это с дружинами суздальцев или без них? - осведомился государь.
- Об этом и я, и все остальные впервые узнали только сегодня, - виновато ответил воевода.
- И всё благодаря моему советнику Давиду, - Данила Романович благодарно кивнул Карсидару. - Но тогда выходит, что татарского войска уже больше, чем семьсот тысяч, возможно, все восемьсот. Впрочем, я полагаю, на дружины Ярослава Всеволодовича и его удельных князей Бату не может рассчитывать всерьёз, как и я на свой резерв, это подсобные силы.
- Государь!.. - вновь попытался протестовать черниговец, но Данила Романович не стал его слушать и подвёл итог:
- Остаётся вчистую четыреста тысяч против семисот. Нашего войска почти вдвое меньше. А если подтвердятся опасения Димитрия, то к зиме татары будут превосходить нас в численности более чем в два раза. Можно ли нападать на них такими силами?
Воевода князя Пинского, Ростислава Володимировича, встал, степенно откашлялся и, косясь на Карсидара, предложил:
- Государь, а почему ты рассчитываешь только на своих доблестных воев? Ведь у тебя есть... - он слегка замялся. - ...верный советник Давид, который сегодня ещё раз доказал тебе свою преданность. Я слышал... да и не я один, что... - новая заминка. - В общем, прошлой осенью он одним махом уничтожил пятьсот татар во главе с самим Менке. Так отчего бы ему не пожечь...
Карсидар потупился, а Читрадрива саркастически ухмыльнулся.
- Ну, я хотел сказать, отчего бы ему не встать против большего войска? Ему и почёт больший будет. - И воевода вопросительно уставился на Карсидара.
"Этим должно было всё кончиться. Видишь, русичи рассчитывают на помощь, которую ты оказать просто не в состоянии", - подумал Читрадрива и с невинным видом заметил:
- Между прочим, пятьсот человек - это не семьсот тысяч.
Пинский воевода хотел возразить, что лекарю негоже вмешиваться в дела военных, однако подумал, что и с более слабым колдуном связываться не стоит. А Карсидар сказал:
- Не в почёте дело. Мне нечего добавить к словам моего товарища Андрея. Я просто не смогу охватить... м-м-м... своим вниманием всё татарское войско.
- Но... - не сдавался воевода.
- Мой советник Давид не обижен почётом, - вступил в разговор Данила Романович. - Через несколько дней он женится на дочери присутствующего здесь сотника Михайла. Ему будет выделен во владение дом в Новом Городе, и сколько кун серебра он у меня ни попросит, столько я ему дам. Значит, ежели Давид говорит, что не сможет в одиночку совладать с татарским войском, то так оно и есть. И нечего перекладывать на его плечи всю тяжесть битвы.
- Но раз Давид пожёг Менке и пятьсот татар в придачу, почему бы ему не проникнуть во вражеский стан и не убить одного-единственного Бату? - предложил смоленский воевода.
Присутствующие оживились, закивали головами, однако Данила Романович не разделял их энтузиазма.
- А что, к примеру, не было бы меня, некому было бы и Киев боронить? осведомился он со скептическим видом. - Я ведь мог заместо себя воеводу Димитрия оставить. Или, не сорвись я прошлой зимой с насиженного места в Галиче, был бы сейчас на киевском столе Ростислав Мстиславович. Так и тут: если Бату погибнет, его место займёт кто-нибудь из младших ханов, и битвы всё одно не миновать. Я слышал, хан Чингиз заразил весь свой народ идеей дойти до последнего моря. Так что найдутся командиры и без Бату.
- Но если советник Давид попробует сжечь не одного его, а всех начальников над татарами? - предложил молчавший до сих пор рязанский воевода. - Их шатры наверняка будут расположены неподалёку один от другого.
Это предложение понравилось даже Даниле Романовичу. Карсидар уже начал всерьёз обдумывать его, когда Димитрий возразил, что в таком случае оставшееся без надзора и надлежащего руководства громаднейшее татарское войско просто-напросто рассеется по Руси и начнёт грабить все уделы вдоль и поперёк. А через некоторое время с востока, из дикой степи, откуда и появились татары, прибудут новые ханы с новыми силами, и банды грабителей сольются с ними. Тогда ситуация станет ещё более угрожающей.
- В общем, ежели рязанцы хотят отлавливать бродячую татарву, то пусть и занимаются этим. Вольному - воля! Только тогда, государь, снимай меня с воеводства и бери к себе рязанца, потому как мне такое не под силу, - проворчал Димитрий.
Собравшиеся возбуждённо загудели, потому что поняли: к сожалению, использовать в предстоящей схватке чужеземного колдуна с его замечательными способностями не представляется возможным. Придётся выдержать тяжелейшую битву с татарами при условии, что войско противника будет вдвое превосходить их собственные силы.
- Итак, нам остаётся решить, где встретить татарву, на левом берегу или на правом, - призывая к порядку, Данила Романович энергично похлопал ладонью по подлокотнику трона. - В первом случае мы переправляемся через Днепр и нападаем на врага меньшими силами. Во втором случае татары переходят Днепр по льду, а мы прячемся за городскими стенами и выдерживаем осаду... Кстати, возможно, татары разделятся, часть их обойдёт Киев и двинется дальше на запад. Думаю, такое никому не по нраву. Вот и давайте решать, что делать.