- Лжёте, ваша милость, ничего не попишешь.
- И кто же я тогда? - Карсидар понизил голос почти до шепота.
- Вы бы лучше сами о том сказали, милейший, - трактирщик состроил невинные глазки. - То ли шпион, то ли кто похуже. Мало ли подозрительного народа шатается по лесу! И мало ли кому какое дело до старины Пема или до его заведения...
Истинный дворянин обязан воспринять подобный намёк как величайшее оскорбление родовой чести и достоинства.
- Ты хоть понимаешь, что я сейчас с тобой сделаю? - угрожающе прорычал Карсидар.
Вместо ответа Пеменхат кряхтя вскарабкался на стойку, слегка перегнулся назад, извлёк откуда-то длиннейший нож, похожий на те, какими мясники обычно разделывают туши, и спокойно проговорил:
- Всегда к услугам вашей милости.
- И что же ты станешь делать с этой ковырялкой? - насмешливо произнёс Карсидар, стараясь вложить в вопрос как можно больше презрения. - Неужели бросишься вперёд и с размаху напорешься пузом на мой меч?
- Примерно так. Вообще-то, я намеревался распороть вам живот и проверить, не проглотили ли вы часом ещё пару ложек, - зло сострил трактирщик. - Но после таких слов мне остаётся разве что украсить ваше очаровательное горлышко роковой розочкой.
Роковая роза!.. Карсидар, конечно же, знал этот "шикарный" приём мастеров - рассечь горло противника двумя ударами крест-накрест, чтобы куски кожи и мяса свисали по краям раны, образуя ужасное подобие кровавого "цветка". Но то была простая роза. Самые ловкие ухитрялись наносить не два, а три и даже четыре удара подряд, увеличивая число "лепестков", и тогда роза называлась роковой.
- Хвастун! - резко бросил Карсидар и гордо выпятил вперёд подбородок, вызывающе открыв шею, которую Пеменхат пообещал украсить.
Трактирщик не сказал на это ни слова, лишь сделал неуловимое движение кистью руки - и нож обернулся вокруг его мясистого пальца, лезвие описало в воздухе сверкающий круг, а перерубленный пополам фитилёк плошки, которую он всегда держал на стойке зажжённой (чтобы сподручнее было рассматривать полученные от посетителей монеты и вести коротенькие деловые записи) с шипением упал в масло. Лезвие тесака было отточено, как бритва.
Карсидар невольно залюбовался трактирщиком. Наверное, это отразилось в его глазах, поскольку Пеменхат насмешливо произнёс:
- То-то же, милейший.
- Но твой нож вдвое, если не втрое короче моего меча! Ты просто сумасшедший! - воскликнул Карсидар, чтобы вновь разжечь ссору.
Трактирщик только пожал плечами и, опять состроив невинные глазки, посоветовал:
- Вы бы лучше сказали, как зовут вашу милость, а то ведь мне и написать будет нечего на вашем могильном камне под заголовком: "Его сразила рука почтенного Пеменхата".
- Имя моё тебе ровным счётом ничего не скажет, мерзавец!
- Как угодно, как угодно, - пробормотал трактирщик и приготовился спрыгнуть со стойки.
Карсидар вытянул руку вперёд в предупреждающем жесте (хотя на самом деле хорошенько прицелился!) и спросил:
- Значит, из-за какой-то дурацкой ложки ты вот так обходишься с благородными посетителями?
- Я всё подробно объяснил вашей милости. Не поняли - пеняйте на себя. Впрочем, ничто уже не изменит вашу судьбу.
- А всё же?
- Не люблю лгунов, которые приходят нежданно-негаданно. Не люблю шпионов и прочих подозрительных типов, - прохрипел Пеменхат, сузив глазки так, что они превратились в едва заметные щёлочки. - С ними надо быть поосторожней. А лучше всего превращать упомянутых типов из живых в мёртвых.
- Но-но, полегче, сволочь! - прикрикнул Карсидар.
- Вы сами так и нарывались на неприятности, сударь. Начали с хамства, кончили воровством. Миленькие развлечения, нечего сказать! Возможно, теперь вы находите, что не в состоянии оплатить предъявленный счёт. Однако платить всё равно придётся.
- А если бы я вернул тебе твою проклятую ложку, чтобы ты подавился ею? спросил Карсидар.
- Теперь уже поздно. - Трактирщик снова пожал плечами, поёрзал немного и поудобнее перехватил нож. - Впрочем, как угодно вашей милости.
- Тогда держи.
С этими словами Карсидар напряг мускулы выставленной вперёд левой руки - и из рукава его куртки, со свистом рассекая воздух, подобно тяжелой арбалетной стреле, вылетела ложка, разделила волосы на макушке Пеменхата ровным пробором и глубоко вошла в стену позади трактирщика!
Пеменхат как сидел, так и остался сидеть на стойке. Зато Сол среагировал мгновенно, и Карсидар едва успел увернуться от чугунного горшка с кипятком, довольно метко пущенного ему в голову. Изрыгая ругательства, он обнажил меч, однако мальчишка уже успел упасть под защиту длинного стола и почти бесшумно откатиться куда-то в сторону.
В этот миг в зале прогремел весёлый голос трактирщика:
- Спокойно, Сол!
Не меняя выражения лица, Карсидар обернулся. Пеменхат улыбался от уха до уха.
- Спокойно, мальчик, - повторил трактирщик, воткнул тесак в стойку, нарочито медленно слез на пол и демонстративно повернулся к противнику спиной.
Осторожно высунувшийся из-за самого дальнего стола, мальчишка испуганно вскрикнул. Но Пеменхат лишь довольно хихикнул, обогнул стойку, с трудом вытащил из стены согнувшуюся и слегка сплющившуюся от удара ложку, высоко поднял её над головой и торжественно изрёк:
- Наше скромное заведение изволил посетить неподражаемый и непревзойдённый в своём мастерстве Карсидар!
Глава II
ДВА МАСТЕРА
Не сумев сдержать восторга, мальчишка выпрыгнул из своего укрытия и во все глаза уставился на Карсидара.
- В крупу обоих изрублю! - прорычал тот, продолжая изображать благородного господина.
Трактирщик лукаво погрозил ему ложкой.
- Ну, уж нет, милейший! Меня не проведёшь. Если начали стрелять явно неподходящими для такого дела предметами, значит, поблизости объявился самый необычный из мастеров, а именно Карсидар.
На некоторое время в зале воцарилась тишина, потом Карсидар шёпотом спросил:
- В ставнях точно нету щелей?
- Ни единой! - радостно завопил мальчишка.
- Только тихо, - предостерёг Карсидар.
Он вложил меч в ножны и снял наконец шляпу, представив на всеобщее обозрение две особые приметы, имевшиеся единственно у него: коротко остриженные тёмно-каштановые волосы, на которых были словно набрызганы пятна седины да крохотную голубую серьгу-шарик в правом ухе. Мальчишка вновь радостно вскрикнул, а трактирщик учтиво произнёс: