Дочь была просто красавица - высокая, стройная, с белоснежными длинными волосами и удивительно белой кожей, подобно цвету молоко. А ее красивые синие глаза? Они были так полны жизни. Он всегда знал, придет время, и эти глазки сведут с ума многих мужчин. В особенности Ресу нравился ее задорный смех. Иной раз он специально ее смешил, чтобы услышать ее счастливый смех. В каком бы скверном настроении консильери не приходил домой, видя дочь полную жизни и ее глаза полные радости, все тут же куда-то исчезало. После того, как сын уехал на учебу в столицу, они особенно сблизились и теперь подолгу проводили время вместе.
Видя, как Флип на нее смотрит, Рес поморщился, сказав про себя - "Похоже Милли уже зацепила племянника, пора искать ей жениха, пока чего доброго они не заявились ко мне с прошением о свадьбе". Сделав шаг, он вошел в столовую.
- Папа! - закричала радостно Милли. - Флип мне столько смешных историй рассказал! Мы даже из-за стола не выходили.
Вскочив, она подбежала к нему и чмокнула в щеку.
- Я так и понял. А где Аригор?
- Он пошел в город, по-моему, потренироваться на мечах в казармы.
- Тоже мне, нашел время. Флип, продолжим у меня, - сказал консильери и жестом указал в сторону кабинета.
О бунте он не стал говорить Милли, равно как и Рузи, посчитав это пока ненужным. Обе тут же принялись бы причитать, куда подевался Аригор и что с ним может что-то случиться. Консильери не переживал за верзилу сына, прекрасно зная, что в случае чего тот мог отлично сам за себя постоять.
Сев в кресло, за маленький столик Рес отметил, как Флип повзрослел. Детство покинуло его лик и оставило лишь самую малость. Пройдет еще пару лет, и он совсем повзрослеет, а пока в его глазах была какая-то наивность или лучше сказать не совсем зрелость.
Флип усевшись поудобнее на диван, принялся разглядывать кабинет дяди. Помимо дивана и кресла, где они сидели, около окна стоял письменный стол, заваленный по обыкновению бумагами. Также здесь стоял средних размеров шкаф для бумаг украшенный причудливым резным узором. На стене висела картина с видом столицы в ажурной рамке. Между ним и дядей стоял столик, на котором на подносе стоял стеклянный прозрачный кувшин с красным вином. Его окружали пустые бокалы, будто просящие залиться вином.
- Твои воззрения мне понятны, хотя..., несовсем понятны, - начал разговор консильери. - В целом в этом что-то конечно есть, но поговорить я хотел не об этом. А чем ты вообще хотел бы заниматься? - и не дождавшись ответа, сам предложил. - Может торговать?
Мать Флипа управляла в столице небольшим зерновым складом и лавкой при нем. Фактически все принадлежало Ресу, но тот платы с нее по-свойски не брал. На эти доходы и жили.
- Мне хочется путешествовать. Кроме столицы, Мелиссара и нескольких деревень по дороге между ними я больше нигде не был. Мне хочется побывать во всех уголках нашего мира, узнать что-то новое. Я хочу совершать большие дела, быть в центре каких-то важных событий, возможно даже авантюр. Хочется, чтобы моя жизнь была полна всего и когда состарюсь, мне было что вспомнить, - ответил Флип с воодушевлением, невольно рассказав самые сокровенные мечты.
- Ну и наговорил же ты. Столько и на десяток жизней не хватит. Значит, приключений хочется, авантюр? - по-доброму усмехнулся консильери. - Мы не рождаемся там, где хотим и теми, кем хочется. Но иной раз боги или мы сами, то что сидит глубоко в нас дает возможность все изменить, каждому из нас изменить свое положение, свою жизнь. В этот момент только от нас, нашей решимости зависит сделать шаг и совершить поступок. Быть может переступить через себя, через стеснения, через свой страх, но сделать этот шаг.
Чуть остановившись, он как бы принялся примерять, что и как сказать. Флип внимательно с интересом слушал дядю и тот видел по глазам.
- Когда-то давно, когда мне было двадцать. Что ждало меня в то время или твою мать? Мы были бедны настолько, что я сейчас с ужасом могу это вспоминать, я увидел для себя шанс, и как мне не было страшно, им воспользовался.
Дальше консильери рассказал историю своего восхождения так, как будто вновь пережил это время. Выслушав, Флип был в недоумении, не зная как это воспринять и оценить. С одной стороны он был восхищен находчивостью дяди, а с другой, столько людей при этом погибло. И все это было совершено по замыслу одного человека - сидевшего напротив него дяди. Ведь те, кто умирал, не могли даже и в мысли допустить, что погибали не по своей вине, не по воле богов, карающих их за проступки, а всего лишь по вине двух человек - дяди и его барона, их желаний и действий.
Видя его замешательство, консильери продолжил.
- Сделал ли я доброе дело? Конечно! Благодаря этому я получил эту должность и смог вылезти из нищеты. Помимо себя я помог больше не беспокоиться о том, на что жить своим родным, в том числе твоей матери. Смог завести собственную семью, родить детей. Для нашего баронства это были годами взлета и расцвета. Цены на зерно взлетели. Это дало возможность многим не то что свести концы с концами, а начать новую жизнь. Приобрести или построить жилье, купить землю, где они принялись выращивать зерно, создать также свои семьи и родить детей. Ведь что наша жизнь? По сути, постоянная борьба. Князья борются за свое величие, бароны за свое. Купцы и всякие торговцы постоянно в войнах между собой и они у них не заканчиваются ни на день. Они постоянно придумывают все новые способы обойти конкурентов и лучше торговать. Им нужно чтобы покупали их товар, а не товар соседа. Равно как и мастеровые. Даже посмотри на простых людей, они подчас сами не задумываются, живя всю жизнь в борьбе, чтобы заработать кусок хлеба и принести его в свою семью. Если они в чем-то уступят другому и не смогут заработать, домой они принесут, лишь пустоту в собственных карманах.
Сделав паузу, консильери налил из кувшина два бокала молодого вина, поставив один перед племянником, а из своего чуть глотнув, продолжил.
- Мне жаль тех умерших людей. Правда, очень жаль, но еще больше мне жаль, что наша жизнь имена такая. Ни я, ни кто-либо другой не в силах это изменить. Этого, к сожалению, не может сделать даже сам князь, хотя он почти всевластен, - сказал он и грустно улыбнулся. - Или ты или тебя, другого нам не дано. Когда перед тобой стоит выбор, ты должен его сделать. Выбор должен быть правильным, иначе пропадешь сам и погубишь тех людей, что стоят за тобой.
Закончив свое повествования, консильери улыбнулся чуть веселее.
- А теперь о тебе. Ты можешь вернуться в столицу и продолжить управлять моим складом с лавкой либо я дам тебе шанс остаться со мной и помогать в моих делах. Я думаю, мне есть, что тебе дать, а тебе есть чему поучиться у меня. Мой сын, моя надежда.
Тут он горестно вздохнул
- Он грезит лишь орденом и хочет быть рыцарем. У него нет иных стремлений. Дела семьи ему абсолютно не интересны. Он выбрал свой путь, ну да ладно. Возможно, его время еще не пришло. Дочь она и есть дочь, выйдет замуж и упорхнет в гнездо мужа.
Вспомнив о ней, он слегка грустно улыбнулся.
- Так каков будет твой ответ?
- Да, я согласен, - с готовностью ответил Флип.
- Хорошо, - сказал он и сменил тон на деловой. - Сегодня в городе был бунт!
Глаза Флипа загорелись.
- Твои утренние рассуждения, ход мыслей, все это произвело на меня должное впечатление. Я думаю, тебе захочется поучаствовать в кое-какой авантюре, ну если не возглавить, нет, это исключено в твоем, а главное в моем положении. Если станет известно о нашем родстве, последствия могут быть весьма плохи для нас обоих. Тебе нужно пойти по моим стопам и стать для бунтовщиков, ну что-то вроде советника, вдохновителя и направить их в нужном направлении.
- В каком именно? - спросил Флип и, догадавшись, решил спросить прямо. - Я так понимаю, тебе нужно, чтобы эти люди устроили бунты в баронствах Глазвиля и Кругорта?
"Он задает правильные вопросы", подумал консельери, "Да, куда приятнее общаться с идиотами". Усмехнувшись себе, Рес понял, что племянник достаточно смышлен и не стоит ходить вокруг да около.