— Так ты его любишь, — с презрением и в то же время с едва заметным облегчением произнёс он. — Что ж, это упрощает дело, моя милая Джинни…
— Какое дело?
— Поттер только помог мне, — словно не заметив её вопроса, продолжил Реддл. — Спася тебя от верной гибели, он укрепил вашу душевную связь, окончательно завоевал твоё сердце. Он привязал тебя к себе. Навсегда. А я привязан к нему. Но тебе не понять, глупышка…
— Что это всё значит? — с нотками истерики в голосе произнесла Джинни. — Что ты тут мне говоришь? Хотя, чего это я… Ты же сон! Зачем мне тебя бояться?
Реддл громко расхохотался, словно обдав девочку потоком ледяной воды. Обнажив заострённые зубы в дикой сатанинской усмешке, он приблизился к Джинни почти вплотную.
— Сон, говоришь? — шипящим шёпотом спросил Реддл. – Да, может, ты и права. Но, даже если это тебе и снится, есть ли основания считать наш разговор нереальным? Скажу тебе одно, глупенькая: в снах иногда бывает больше реальности, чем наяву. Во сне раскрывается подлинная сущность человека.
Снова растянув тонкие губы в жестокой улыбке, юноша схватил Джинни за запястье и стал медленно и больно его выворачивать.
Девочка неестественно изогнулась, стараясь соответствовать изгибу руки, скручиваемой Реддлом, в приливе бешенства снова начавшем безумно хохотать. Джинни скрипела зубами от невыносимой муки, а на глаза навернулись жгучие слёзы ненависти и боли. Не в силах больше держаться на ногах, она, подавив крик, рухнула на колени, пытаясь выдернуть руку из цепких пальцев Тома.
Упиваясь мучениями своей жертвы, Реддл зло смеялся, не в силах остановиться. Ещё несколько секунд он продолжал выворачивать руку Джинни, и заметив, что её силы подошли к концу, разжал пальцы.
Джинни со стоном распласталась у его ног и скорчилась от боли, разрывающей её тонкое запястье. По лицу безостановочно текли слёзы, смешиваясь с кровью, выступившей из прокушенной губы.
— Всё ещё думаешь, что я — плод твоего воображения? — тихо спросил Реддл, склонившись над девочкой.
Джинни не ответила. Она вообще не хотела с ним говорить. Её взгляд был прикован к покрасневшей руке, на которой виднелись обвившие её браслетами белые следы от пальцев и кровоподтёки после ногтей.
— Отойди от меня, — сдавленно всхлипнула она.
— Как скажешь, — жёстко промолвил Том и отошел от неё на несколько шагов, продолжая созерцать результаты своих мучений. Дикая радость искривила его лицо, а глаза вновь полыхнули багряным пламенем.
— Сегодня днём ты видела меня.
— Что? .. Где я тебя видела? Оставь меня в покое, гад! Мерзкий, ужасный… — Джинни не закончила. Конец фразы потонул в нахлынувших на девочку беззвучных рыданиях.
— Неужели ты сегодня не заметила частичку моей сущности в изумрудных глазках своего ненаглядного Поттера?
Джинни мгновенно прекратила плакать и подняла лицо, обратив испуганный и злой взгляд на Тома.
— Что ты хочешь этим сказать? ..
— А то, что вместо дневника теперь есть Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил или как его там… — с презрением сказал Реддл. — И теперь я именно через него завладею твоей душой…
— Неправда! — крикнула Джинни.
— Ты так считаешь? У меня есть все шансы, и я добьюсь своего, чего бы мне это не стоило, — прошипел Том, обнажив зубы в почти зверином оскале.
— Нет! Неправда! Ты врёшь! НЕТ! — кричала, захлёбываясь собственным слепым отчаянием, Джинни. – НЕТ! НЕПРАВДА!!!
Снова дикий яростный хохот, режущий слух, нечеловеческая улыбка, сквозь которую проглядывает тот самый, ужасный, страшный, великий — Тёмный лорд Волан-де-Морт. Жестокость — его удел. И он смеётся, убивая и терзая души и тела…
— НЕТ!!! Нет…
— Джинни! Джинни… Проснись! Что с тобой?
— Нет…
— Джинни!
Джинни открыла глаза. Увидев над собой встревоженное лицо Деметры, она поняла, что её ночной кошмар не остался незамеченным. Рядом с кроватью стояла Стефани, бледная и перепуганная. В спальне горел свет, а из соседних кроватей виднелись взволнованные лица соседок. Девочка приподнялась.
— Я вас разбудила? — севшим голосом спросила она.
— Ну… В общем, да, — с лица Деметры всё ещё не сошло выражение беспокойства. — Что случилось? Что ты там такое увидела?
— Страшный сон приснился, — неохотно ответила Джинни.
— А, ну… мы так и подумали, — неуверенно произнесла Деметра, переглянувшись со Стефани.
— Идите, ложитесь спать, не волнуйтесь за меня… Со мной всё в порядке…
Девочки ещё раз переглянулись и молча отошли. Через несколько секунд в спальне снова воцарилась темнота. Джинни глубоко вздохнула и со страхом закрыла глаза. Тут же перед её мысленным взором возник Гарри. Его большие зелёные глаза сверкали красным зловещим огнём.
— «И теперь я именно через него завладею твоей душой…»
Эти слова прозвучали настолько явственно, что Джинни, испуганно открыв глаза, подскочила на постели и едва не закричала.
— Что опять случилось? — сонно спросил голос Деметры, лежавшей на соседней кровати.
— Ничего… ничего… всё в порядке, — тяжело дыша, проговорила Джинни и снова легла. Её сердце с силой стучало, казалось, ещё немножко, и оно выскочит из груди. Собрав волю в кулак, девочка крепко зажмурилась, и, накрывшись одеялом с головой, повернулась на бок. Сон настиг её уже через несколько минут…
— Джинни, вставай, ты же всё на свете проспишь!!! — кричала Деметра, — у нас же первый урок — Зельеварение!!!
Джинни подскочила как ужаленная, тут же проснувшись от возгласов будивших её подруг.
— Быстрее, соня, подымайся — на завтрак опоздаешь! — с искренним ужасом воскликнула Эмми, маленькая белокурая толстушка, очень любившая поесть. Подружки ещё в начале первого года по-доброму прозвали её Лакомкой. Слизеринцы же немного по-иному перетрактовали это дружеское прозвище и называли девочку не иначе как Обжора.
— Ну, ты только о завтраке, я смотрю, и волнуешься, — едко заметила Сандра, высокая, худая и длинноносая шатенка, не выучившая на сегодня ни слова из того параграфа, что задал Снегг.
Лакомка обиженно нахмурилась, и, схватив в охапку свою сумку, быстрым шагом засеменила прочь из спальни.
— Сандра, перестань, не обижай Лакомку! — вступилась за Эмми Деметра.
Сандра не обратила ровно никакого внимания на замечание, и, поджав тонкие бескровные губы, гордо выпрямилась и вышла вслед за соседкой.
Джинни быстро соскочила с постели и принялась одеваться. Наскоро натянув на себя мантию, девочка спешно расчесала свои пышные рыжие волосы и стянула их в пучок. Перекинув через плечо со вчерашнего дня собранную сумку, она кивнула ждущим её подругам и двинулась к выходу. Те поспешили за ней.
Потолок Большого зала был затянут мрачной серой мглой. На многих учеников Хогвартса это навевало тоску. Особенно это было заметно среди второкурсников Гриффиндора и Когтеврана, которым после завтрака предстоял урок с профессором Снеггом. Некоторые из них, такие как Сандра, настолько нервничали, что даже не могли спокойно есть — то и дело что-то переворачивали или разливали.
— Осторожнее, Сандра! — недовольно вскрикнула Джинни, когда та едва не опрокинула на неё стакан с тыквенным соком.
— Извини, это нервы, — буркнула в ответ девочка и поджала в своей обычной манере тонкие губы.
Джинни сердито покосилась на неё и немного отодвинулась в сторону. Есть почему-то не хотелось. С тоской поковыряв вилкой недоеденный омлет, она отставила еду прочь и принялась рассеянно рассматривать сидящих за столом. Её взгляд упал на вечно неразлучную троицу: Гарри, Гермиону и Рона.