— Я тебя ненавижу, — повторила Джинни и кинула на своего мучителя взгляд, полный бессильной ярости и отчаяния.
— Похвально, — холодно заметил Тёмный лорд.
Девочка закрыла лицо руками. По её щекам катились слёзы, безудержные и мучительные, рвущиеся наружу с силой огненного потока лавы, выбивающегося из жерла вулкана. Сжав тоненькими пальчиками виски, она из всех сил закричала:
— Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!!!
Разом всё исчезло… Она проснулась, тяжело дыша от страха, и резко поднялась с подушки. Из глаз ручьями текли горькие слёзы.
Джинни в панике огляделась: она всё там же, в лазарете, вокруг только пустые, светящиеся белым в темноте постели, и больше никого. Ни души.
Джинни откинулась назад и принялась смотреть в потолок. Она лежит здесь уже неделю, и с каждым днём её состояние становится всё хуже и хуже. Ничего не утешает её — ни частые посещения друзей, ни гостинцы, присылаемы родителями. С каждым часом она слабеет от снедающей её изнутри тревоги. Еженощно Джинни обречена попадать в такую ненавистную для неё белую пустоту, в которой таится хищник в облике человека.
Никого она больше не хочет видеть, всего чуждается. За срок чуть больший недели, Реддл успел довести Джинни до ужасного, почти безумного состояния, выесть её душу изнутри, так что жизнь потеряла для неё все краски. Единственное, что приносит девочке радость — это редкие встречи с Гарри, но в то же время они приносят и страдание, потому что в её сердце поселяются странные предчувствия и совершенно чужие ей ощущения — какой-то злой, почти иступлённой радости.
Джинни закрыла глаза со странной надеждой на то, что больше никогда их не откроет. Меньше всего на свете ей сейчас хотелось жить и чувствовать себя слепым оружием в чужих руках. Радость жизни куда-то пропала, осталась только какая-то ядовитая, разъедающая боль, как кислота, не оставляющая после своего прикосновения живого места. Ей тяжело. Ей одиноко. Ей мерзко.
Джинни заснула. Заснула странным беспокойным сном. Реддла в нём не было. В нём были счастливые воспоминания, отравляющие и на самом деле очень печальные, потому что того хорошего и радостного, что было в её жизни, уже не вернуть. Девочка, беззвучно плача, металась по кровати, крепко вцепившись ставшими худыми, словно спички, руками в простынь и закусив губу до крови. Наконец, всё стихло, и, успокоившись, Джинни погрузилась в более глубокий сон, который не подарил ей никаких тяжёлых видений.
Утро субботы началось с участливого взгляда изумрудно-зелёных глаз. Джинни, словно сквозь туман, смотрела на Гарри, будто не совсем понимая, как он здесь оказался.
— Доброе утро… — слабым голосом произнесла она, силясь приподняться.
— Доброе, — улыбнулся Гарри и аккуратно положил на столик большую плитку шоколада, завёрнутую в блестящую цветную фольгу. — Помогает. Мне, во всяком случае, помогло.
Джинни не обратила на это никакого внимания. Она смотрела на мальчика до странности воспалённым взглядом и чувствовала, что внутри у неё всё горит. На зеленовато-бледном худом личике выступил болезненный румянец.
— А где Рон и Гермиона? — спросила она.
Гарри вздохнул.
— Рон отбывает наказание у Снегга, а Гермиона обещала зайти вечером, вместе с Роном, когда тот уже будет свободен. Ну вот, я и решил придти к тебе сам…
Джинни судорожно вздохнула и вцепилась пальцами в одеяло. От Гарри это движение не ускользнуло.
— Тебе плохо? Позвать мадам Помфри? — обеспокоено спросил он.
— Нет, не надо… — прошептала Джинни и с ужасом поняла — её разрывает изнутри от несносного желания убить.
— Убей его, Джинни, задуши… Убей его… — прошипел голос в подсознании. — Ты в моей власти, помнишь это? Ты должна мне подчиняться… Убей его!!! УБЕЙ!!!
— Нет! — взвизгнула она, отчаянно цепляясь за уплывающую реальность. Её тело, мгновенно покрывшееся испариной, заметалось по кровати.
— Джинни! — крикнул Гарри, побледнев, как полотно. — Посмотри на меня! Что с тобой? Что ты только что слышала? Взгляни на меня, Джинни!!!
— НЕТ!!! — хриплым голосом повторила Джинни. Она знала, что нельзя смотреть на Гарри, потому что в его глазах снова появится тот, при взгляде на которого она не сможет больше сопротивляться.
— Джинни, посмотри на меня! — Гарри схватил её и повернул лицом к себе.
Джинни помимо воли взглянула на него. Его глаза светились красным огнём, они теперь не были изумрудными, как весенняя трава, в них не было доброты и тревоги — лишь зловещая кровавая пустота…
— УБЕЙ!!! ТЫ ДОЛЖНА УБИТЬ!!!
Джинни почувствовала, что не может противиться приказу. Но в душе её продолжалась борьба между любовью и страшным желанием убить Гарри. Она вцепилась руками в простыню, не давая им подняться к шее Гарри, и всё смотрела в его глаза сумасшедшим взглядом. Она пока ещё могла себя контролировать, но ещё несколько секунд — и от прежней Джинни не останется и следа. Останется только хладнокровный убийца, слепо повинующийся приказаниям своего хозяина.
— УЙДИ!!! — закричала она, собрав отрывки своей воли воедино. По её лицу безостановочно текли слёзы. — УЙДИ!!! Умоляю, уйди… УЙДИ, ГАРРИ! Я не хочу этого делать… уйди…
Сквозь сгущающуюся темноту Джинни видела, как Гарри вскочил со своего места, а к кровати подбежала донельзя рассерженная мадам Помфри… Ещё мгновение — и густая тьма поглотила всё вокруг, а она словно провалилась куда-то, где не чувствуют ни боли, ни страданий…
— Мистер Дамблдор, я думаю, мне лучше забрать пока дочь домой… пока она в таком состоянии…
Артур Уизли говорил неуверенно, сам не зная, правильно ли он говорит или нет.
— Мне кажется, что ей гораздо более хорошо будет дома, Молли её выходит…
— Артур! — прервал его директор. — Никто лучше мадам Помфри, опытного врача, о юной мисс Джинни не позаботится. Я полагаю, она должна остаться в Хогвартсе, среди друзей.
— Но там же её семья! — вспылил Артур, вытирая платком покрытый испариной лоб.
Дамблдор кинул на мистера Уизли пронизывающий взгляд голубых глаз и слегка нахмурился. Встав из-за своего стола, он подошёл к насесту с Фоуксом и стал рассеянно поглаживать птицу. Феникс был в самом расцвете сил и красоты, видимо, поэтому он с таким гордым видом глядел на ужасно волновавшегося гостя, стоявшего почти у самых дверей. Почувствовав ласковое прикосновение хозяина, он закрыл глаза и издал грудной звук, отдалённо напоминавший мурлыканье кошки.
— Поверь, Артур, что дома, что в школе, её состояние будет одинаково…
— Откуда вы-то знаете это, профессор! — в отчаянии воскликнул мистер Уизли.
— О, поверь, я-то знаю, — грустно улыбнулся Дамблдор. — Хотя, ты знаешь, никто не может быть совершенно уверенным в своей защищённости — где бы человек не находился, опасность может настигнуть его везде… Как бы умело он от неё не прятался… судьба, видишь ли, очень непредсказуемая вещь. Для нас, во всяком случае. И, хотя бы по этой причине, мне кажется, стоит оставить Джинни там, где она сейчас находится.
— Вечно вы говорите загадками, — мистер Уизли обессилено опустился на стул, не переставая обмахиваться платочком, несмотря на то, что в кабинете директора было не жарко. — Послушать вас, так Джинни грозит какая-то беда…
— Не столько ей, сколько окружающим, — спокойно ответил Дамблдор, садясь на своё место.
— Но… что же с ней происходит, вы можете объяснить?
Дамблдор задумался на короткое мгновение.
— Увы. Я сам до сих пор не понял, что с ней происходит. Во всяком случае, я пока не нашёл ни одной причины, которая могла бы вызвать подобное состояние. Сплошные догадки. И поэтому, для официального объяснения, думаю, можно сказать, что это просто переутомление. Это чтобы не запутывать людей.