Рассмотрим пример Кубы. Нас убеждают в том, что десятилетия враждебности США по отношению к Кубе, включая эмбарго, саботаж и вторжение, были вызваны неприязнью к автократической природе правительства Кастро и заботой о свободе кубинского народа. Откуда это неожиданное желание «восстановить» свободу Кубы? В течение десятилетий до кубинской революции 1959 года следующие одна за другой администрации США оказывали поддержку безжалостной репрессивной автократии, главой которой являлся генерал Фульгенцио Батиста. Значительная, но невысказанная разница состояла в том, что Батиста был лидером-компрадором, который открыл Кубу для широкого проникновения капитала США. В отличие от него Фидель Кастро положил конец контролю частных корпораций над экономикой страны, провел национализацию холдингов США и обновил классовую структуру путем коллективизации и введения равных прав для всех. Вот что сделало его столь невыносимым.
После Второй мировой войны государство национальной безопасности США отнюдь не поддерживало демократию, а играло активную роль в уничтожении прогрессивных демократических правительств во многих странах мира[6]. В оправдание свержения демократически избранного президента Чили Сальвадора Альенде в 1973 году Генри Киссинджер заметил, что, когда нам приходится выбирать между экономикой и демократией, мы должны спасать экономику. Киссинджер говорил правду только наполовину. Это было бы правдой, если бы он сказал, что хотел спасти капиталистическую экономику.
Экономику Чили разрушил не Альенде. Привилегии высшего класса, широко распространенная коррупция и массовая бедность существовали в безопасности на протяжении поколений до того, как он вступил в должность. Скорее наоборот, всего лишь за два года его правительство Народного единства осуществило заметное перемещение валового национального дохода от зажиточной элиты, которая жила за счет процентов, дивидендов и ренты, к тем, кто жил на заработок и жалованье. В Чили Альенде происходило небольшое, но реальное изменение разделения власти между классами. Богатым выдавались установленные нормы продуктов, и предполагалось, что они будут платить налоги. Некоторые из принадлежавших им холдингов и предприятий были национализированы. Тем временем малоимущие пользовались преимуществами занятости в органах местного самоуправления, программ обучения грамоте, создания рабочих кооперативов и получения бесплатного полулитра молока, которое выдавалось каждый день каждому ребенку из бедной семьи.
Кроме того, несколько радио- и телевизионных станций Чили начали передавать новости о событиях в стране, которые освободились от идеологической монополии национальных средств массовой информации, находившихся в частной собственности. Расширяя демократию, левое правительство Народного единства подвергало опасности не демократию, а привилегированных олигархов.
Лидеров, таких как Киссинджер, пугало не то, что социально-демократические реформы Альенде потерпят неудачу, а то, что они будут успешными. Тенденция установления политико-экономического равенства должна была быть остановлена. Так что Киссинджер, ЦРУ, Белый дом и средства массовой информации США энергично принялись за правительство Народного единства. Во имя спасения чилийской демократии они разрушили ее, установив фашистскую диктатуру генерала Августо Пиночета, — генерала, который замучил и казнил тысячи людей, заставил исчезнуть еще тысячи и запретил все оппозиционные средства массовой информации, политические партии, профсоюзы и крестьянские организации.
Сразу после военного переворота компания General Motors, которая закрыла свои заводы после избрания Альенде, возобновила свою деятельность, тем самым демонстрируя, что капитализму гораздо комфортнее с фашизмом, чем с социал-демократией. Переворот, направленный далеко не на спасение экономики, финансируемый ЦРУ, возвестил о начале эры стремительного роста инфляции и национального долга, интенсивного увеличении безработицы, бедности и голода.
Охота на «красную» угрозу
Официальный Вашингтон не мог сказать американскому народу о том, что действительная цель огромных военных расходов и интервенций состоит в том, чтобы сделать мир безопасным для General Motors, General Electric, General Dynamics и всех прочих General. Вместо этого нам говорят, что на карту поставлена безопасность нашей нации. Но не так просто убедить общественность в том, что такие мини-державы, как Куба, Панама или Никарагуа, или такая микродержава, как Гренада, представляют угрозу нашему выживанию. Поэтому во времена «холодной войны» нам говорили, что эти страны были инструментом расширения просоветского блока.