Истина вышла наружу, когда Los Angeles Times (18 January 1993) сообщила, что «четыре крупнейшие нефтяные компании США добиваются получения эксклюзивного патента на разработку 10 миллионов акров сомалийской земли». В статье говорилось о том, что «около двух третей Сомали» было предоставлено «американским нефтяным гигантам Conoco, Amoco, Chevron и Phillips в последние годы до свержения сомалийского президента проамериканской ориентации Мохаммеда Сиада Барре». Эти компании «намерены продолжать разработку нефтяных залежей в Сомали, как только там воцарится мир». Также сообщалось, что «привлеченные эксперты, аналитики, специализирующиеся по восточноафриканскому региону, а также некоторые заслуженные деятели Сомали» полагали, что «бывший техасский нефтяник, президент Буш, стремился к участию в действиях в Сомали», чтобы гарантировать охрану корпоративных инвестиций.
Официальные представители американского правительства и нефтяной промышленности утверждали, что во всем этом не было связи. Тем не менее «Коноко» (находившееся в собственности Du Pont) принимало активное участие в военной операции, разместив в своих офисах в Могадишо американское посольство и военный штаб. На самом деле правительство США арендовало офисы Conoco, таким образом, американские налогоплательщики оплачивали пребывание защищавших интересы Conoco войск в Сомали, причем платили корпорациям за предоставленное право осуществлять эту защиту. Times сделала следующий вывод:
Сообщалось, что геологи, нефтяные эксперты и сам Буш, будучи действующим президентом, публично заявляли о богатых ресурсах Сомали. «Но как только началась американская интервенция, и администрация Буша и представители нефтяных компаний… отказались делать какие-либо комментарии по поводу возможной добычи в Сомали газа и нефти». Быть может, они настолько озаботились гуманитарными аспектами своей африканской миссии, что просто-напросто забыли о сулившем миллиарды долларов нефтяном патенте. Нет, скорее всего, они предпочли умолчать о том факте, что в который уже раз американские войска были призваны для защиты больших денег.
Остальные газеты (впрочем, и Los Angeles Times ограничилась этой одной статьей) также были немногословны по поводу сомалийского патента, как администрации Буша и Клинтона и нефтяные компании. Ввод американских войск в африканскую страну рассматривался как гуманитарное и потому укрепляющее национальный дух предприятие. Решительно преследуя, по мнению военачальника, чересчур непокорных сомалийцев, армия США и ООН убила несколько тысяч человек. Не нужно быть марксистом, чтобы заподозрить Вашингтон в намерении установить в этой стране привлекательный для западных инвесторов компрадорский режим, не слишком отличный от того, что был при сверженном Сиаде Барре.
Когда во время военных действий в Сомали было убито 18 американских солдат, общественность Соединенных Штатов задалась вопросом: зачем нужна была эта интервенция? Стоит ли удивляться, что администрация Клинтона не ответила прямо: «Мы там для того, чтобы построить государство, служащее интересам таких американских инвесторов, как Conoco». И снова комментаторы сделали вывод, что это было всего лишь очередным неудачным предприятием международной политики США; еще одним случаем, когда «хотелось как лучше, а получилось — как всегда».
Основная масса американского контингента покинула Сомали, а 19 тысяч войск ООН остались, чтобы продолжать создание государственной структуры, отвечающей транснациональным интересам. В ряде районов Сомали, оставленных ООН, утихала межплеменная вражда, местные предприниматели, лидеры общин, студенты и представители разнообразных группировок приходили к мирному соглашению, которое поддерживается и поныне. В районах, где все еще находились войска, продолжались междоусобицы — там враждовали кланы, стремясь получить работу, контракты на миллионы долларов за всевозможные услуги, оказываемые ими ООН (Oped, New York Times, 6 July 1994).
Неоднократно войска ООН подвергались нападениям и несли потери. В конце концов миссия ООН в Сомали была признана бесполезной и отозвана, предоставив сомалийскому народу самому разбираться со своими делами.