Несмотря на шумиху Белого дома и средств массовой информации по поводу операции спасения демократии, цель вторжения США на Гаити ничем не отличалась от целей вторжения в другие многочисленные страны: оказать содействие существующей классовой системе, подавить или изолировать народные организации, лишить полномочий их лидеров и вовлечь в менее важные операции местные войска и полицию, таким образом избавившись от пользующихся дурной славой элементов, в то время как сама система подавления оставалась целой и невредимой. Силы интервентов или их ооновские двойники еще долго останутся на Гаити, чтобы проводить то, что другой бывший консультант по вопросам национальной безопасности, Брент Скаукрофт, назвал «сложным примирением» и «рискованным строительством нации». В 1915 году, в последний раз, когда войска США вторглись на Гаити, предлогом было «восстановление стабильности». Войска проводили программу «примирения», в которой было убито 15 000 гаитян, и не уходили из страны вплоть до 1934 года, покинув ее только после создания автократического военного аппарата, который существует и по сей день.
«Скелет в шкафу» капитализма
Обобщим основные моменты, на которые я указывал при анализе империи. Империализм — система, при которой финансовые элиты насильственным путем экспроприируют земли, труд, ресурсы и рынки зарубежных народов. Конечным результатом является обогащение меньшинства и обнищание большинства. Империализм использует принудительные и часто жестокие методы для того, чтобы предотвратить появление конкурирующих экономических систем. Правительства, которые оказывают сопротивление, подвергаются «наказанию», а уступчивые правительства или зависимые «вознаграждаются» военной помощью.
Не имеющий предпочтений ни к одной стране, международный финансовый капитал заинтересован в том, чтобы сделать мир безопасным для своих инвестиций и всей системы накопления капитала. После завершения Второй мировой войны Соединенные Штаты, неоспоримо превосходя другие страны, взяли на себя ответственность за такой образ действий при огромных расходах для американского народа.
Если эти утверждения неверны, на основании чего придерживаться альтернативной точки зрения? Почему Соединенные Штаты никогда не поддерживали революционные силы, выступающие против правых правительств? Почему они так надоедливо твердят об отсутствии западных демократических реформ в некоторых антикапиталистических странах и наряду с этим грубо игнорируют широко распространенное нарушение прав человека в прокапиталистических странах? Почему они оказывали помощь прокапиталистическим военным автократиям всего мира и поддерживали их кампании по подавлению народных организаций в их собственных странах? Почему Соединенные Штаты свергли более десятка избранных демократическим путем правительств, реформистских правительств и почти такое же число левых популистских режимов, которые предпринимали скромные шаги в интересах бедных и против прерогатив корпоративных инвесторов? Почему они делали все это до того, как появился пресловутый Советский Союз? И почему они продолжают делать это, когда Советского Союза больше не существует? Почему они поддерживали и сотрудничали с торговцами наркотиков от Азии до Центральной Америки, в то время как сами выражали возмущение воображаемыми наркосделками на Кубе? Почему они демонстрировали свою враждебность по отношению к любой антикапиталистической партии или правительству, включая те, которые играли по демократическим правилам и упорно стремились к дружественным дипломатическим и экономическим отношениям с Соединенными Штатами? Ни «безрассудство», ни «не туда направленное усердие», ни потребность защищать нас от «иностранных оккупантов» не объясняют такое порочное упорство.
На совещании Национальной гильдии юристов в Вашингтоне 24 мая 1987 года я слышал, как Эдгар Чаморро рассказывал, что когда он был завербован для того, чтобы сформировать политический фронт для никарагуанских контрас, поддерживаемых ЦРУ, консультанты ЦРУ говорили ему, что в своих публичных заявлениях он не должен упоминать о своем желании восстановить частную собственность на землю для имущего класса Никарагуа, которая была конфискована революционным правительством сандинистов и отдана бедным фермерам. Вместо этого он должен был говорить, что он просто хотел поставить революцию на правильный путь демократии. Его консультанты ЦРУ не видели ничего страшного в его желании восстановить привилегии имущего класса. На самом деле это было то, чем всегда занималась контрреволюция. Они просто не хотели, чтобы Чаморро говорил об этом публично, — предостерегающий подход, который разоблачал не недостаток их классового сознания, а их острое его восприятие.