Нам следует обращать меньше внимания на то, что политики США официально признают мотивом своих действий — кто-либо может заверять в преданности благородному делу, — и уделять больше внимания тому, что они действительно делают. В большинстве случаев они заботятся о том, чтобы не сообщать американскому народу о своих реальных намерениях. Если это то, что некоторые называют «теорией заговора», пусть будет так. На самом деле политики сами признаются в своей скрытности. Они регулярно подчеркивают необходимость действовать секретно, предпочитают держать как общественность, так и Конгресс в неведении.
Однако иногда политики говорят почти правду. В 1947 году помощник президента Кларк Клиффорд оправдывал интервенцию в Грецию и Турцию, отметив, что «исчезновение свободного предпринимательства в других странах будет угрожать нашей экономике и нашей демократии». В 1953 году в своем Послании о положении в стране президент Эйзенхауэр заметил: «Серьезная и прямая цель нашей внешней политики состоит в поощрении гостеприимного климата для инвестиций в зарубежных странах». В 1982 году президент Буш сказал: «Мы хотим поддерживать благоприятный климат для зарубежных инвестиций в Карибском регионе. Не просто защищать существующие там инвестиции США, а поощрять возможности для новых инвестиций в стабильных, демократических, ориентированных на свободный рынок странах, находящихся у наших берегов».
Даже некоторые чиновники Вооруженных сил США знают, на кого они работают. По приказу своего командира Джон Квигли (который позже стал критиком политики США) сообщал о событиях в мире своему подразделению морских пехотинцев:
Матрос Квигли упустил самую важную деталь. Кроме нефти, рынков и воображаемой угрозы морским путям, нельзя было допустить, чтобы Вьетнам проводил антикапиталистическую революцию, которая создала бы экономическую систему, отличную от той, сохранению которой посвятили себя политики США. Если бы Вьетнаму разрешили покинуть глобальную орбиту свободного рынка, что было бы тогда с Лаосом, Камбоджей, всей Юго-Восточной Азией и другими странами мира?
В 1992 году во время телевизионных президентских дебатов Росс Перо заметил, что наши усилия за границей должны быть посвящены «защите демократии и капитализма». В дебатах участвовал также кандидат Билл Клинтон, который явно вздрогнул при словах Перо. Очевидно, слишком прямолинейный техасский миллиардер не понимал, что не следует так открыто выступать в поддержку капитализма. Это был редкий случай, когда национальный лидер, как ни удивительно, сказал что-то содержательное. Десятилетиями официальные лица и медиакомментаторы соблюдали крайнюю осторожность в этом вопросе, говоря нам, что «холодная война» — это противоборство между свободой и коммунизмом, редко упоминая интересы глобального капитализма.
Однако времена изменились. После свержения коммунизма в странах Восточной Европы лидеры США и информационные агентства начали заявлять о том, что в намерениях бывших «порабощенных наций» было что-то большее, чем просто свободные выборы. Какой смысл в политической демократии, казалось, говорили они, если она сохраняет социалистическую или даже социал-демократическую экономику? Продолжая дальше, они говорили, что какая-либо страна не может быть подлинно демократической, если она продолжает оставаться социалистической. Они начали публично признавать, что цель политики США — установить капитализм в бывших коммунистических странах, даже если эти страны уже приняли западную демократическую политическую систему.
Задача пропаганды лидеров США и лиц, формирующих общественное мнение, состояла в том, чтобы соединить капитализм с демократией, иногда даже рассматривать их как одно и то же. Конечно, они с презрением отнеслись бы ко многим антидемократическим капиталистическим режимам от Гватемалы до Индонезии и Заира. Предпочтение отдавалось такой терминологии, как «свободный рынок», «рыночная экономика» и «реформы рынка», — понятиям, которые, казалось, включали больше, чем просто Fortune-500.