Но каждая империя, победившая таким бесчеловечным образом, сеет семена собственного уничтожения. Чем успешнее продвинется правящий класс в поглощении богатства и ресурсов этой и других земель, тем он больше подрывает основу, от которой зависит. Как некое мифологическое чудовище, оно пожирает себя. Империя пожирает республику, ее работников и природу. Увы, в нашу эпоху самопожирательство принимает такой размах, что, когда наступит крах, он целиком уничтожит экосферу и всех нас вместе с ней.
История империализма — история невыразимых словами зверств, массового истребления, ужасов, обманов, предательств и безжалостного угнетения. Достаточно, чтобы заставить больше не надеяться на человеческую расу, как на ее жертв, так и на тех, кто приносил их в жертву. Сегодня поставщики капитализма звонят до небес, победно объявляя о «Новом мировом порядке». Некоторые из их преданных идеологов проповедуют «конец истории», делая заключение, что вековая борьба между имущими и неимущими замещается моноцентрической всеобщей экономической глобализацией. Однако крестьяне поднимаются в Мексике; массы мобилизуются в Южной Африке; рабочие и местные народы организуются в десятках стран, чтобы защитить свою землю и улучшить свою жизнь.
Руководитель восстания Запатисты в Мексике, подполковник Маркос, недавно отреагировал на распускаемые слухи о его гомосексуализме, заявив следующее:
Вместе со всеми ужасами и жестокостями история империализма — это история сопротивления и восстаний, которые происходят иногда в самый неожиданный момент и в самом неожиданном месте. Сопротивление пожирающей себя империи — не химера, но настоятельная необходимость. Наша лучшая надежда на то, что спустя какое-то время, как это бывало в прошлом, когда дела обстоят самым безнадежным образом, новый крик раздастся на Земле, и те, кто были бы нашими хозяевами, будут сметены со своих вершин.
Мы не только должны любить социальную справедливость больше личной выгоды, мы должны также понимать, что наша величайшая личная выгода приходит в борьбе за социальную справедливость. И более всего мы соприкасаемся с нашей собственной человечностью, когда мы стоим близко ко всему человечеству.