Большинство гор удовольствуется примитивными лабиринтами. Иногда узкий тоннель вспучивается камерами размером с малогабаритную квартиру. Ни залов, ни площадей, ни дворцов, ни озер, отражающих величие Короля-под-горой и мастерство его народа. Такой лабиринт — точь-в-точь город, построенный вокруг промкомбината. До поры до времени его жителям не до украшательства. И жилпункт раскидывается унылой паутиной улиц во все стороны от махины производственных корпусов. Один бог судьбы и удачи знает, станет ли это настоящим городом или так и останется нагромождением ходов и лазов.
Но здесь перед нами открылся даже не тронный зал — нет, то был целый аквапарк: высокие своды с канделябрами и драпировками-сталактитами, колонны-сталагнаты* (Колонны, возникающие при соединении сталактитов и сталагмитов — прим. авт.), теряющиеся в полутьме. А в центре — озеро непроницаемо-черных подземных вод, играющее отсветами фосфоресцирующих стен.
Да не прочти я за всю жизнь ни единой сказки, мне бы и тогда стало ясно: это самое важное место в мире подземного народа. И рано или поздно они заявятся сюда, чтобы расспросить чужаков, зачем те приперлись к их главному святилищу (а может, городскому фонтану — кто знает?), вооруженные и решительные донельзя.
Не знаю, сколько времени мы с Дубиной просидели, прислонившись спинами к холодным камням. Нормальные люди за это время, небось, и сами бы камнем стали, но кто бы назвал нормальными — или вообще людьми — меня и моего спутника?
Наконец, какая-то мозолистая ладошка, по виду совсем детская, потеребила меня за плечо:
— Ты за камушками? — и вторая рука протянула мне на ладони друзу аметиста. Темно-фиолетовая гроздь, похожая на виноградную, соблазнительно посверкивала драгоценными кристаллами.
— Нет, друг мой, — ласково произнесла я. — Подарок царский, но мне он не нужен. Мы пришли к самому важному лицу в городе. Нам надо с ним поговорить, хотя бы недолго.
— К Королеве Вод? — опешил то ли гномик, то ли кобольд, прячущийся в тени сталактита. — Но она… она ни с кем не разговаривает. И всех прогоняет!
— Прогоняет? — изумился Дубина.
— Всегда. Раньше мы по озеру на лодках плавали, пикники на берегах устраивали, свидания назначали… А теперь только подойди к воде, она сразу выскакивает и орет. И водой обливает. Злая, как… как демон!
— Вот это да-а-а… — протянула я. — Нет, тут что-то не так.
Теперь я знала: беседа с Королевой Вод нам просто необходима. Если это наша Корди, то она не по злобе третирует подземный народ. Может, они и обладают ясновидением, когда дело касается смертных, но здесь их дар бессилен. Они не понимают, что с недавних пор озеро стало опасным. А эти воды отравлены. Не буквально, конечно, но отравлены.
— Она идет… идет! — захлебнулся криком кобольд и буквально растворился во тьме.
Озеро вспучивается переливающимся водяным пузырем. Пузырь растет, растет, вода стекает по его поверхности — и вот, над волнами возникает женская фигура. Фигура, ничуть не напоминающая Кордейру. Во-первых, Корди никогда не была такого роста — вдвое выше самого высокого из людей. Во-вторых, волосы не укрывали ее до самых пят плащом, как будто сделанным из пены. В-третьих, глаза ее не горели зеленым огнем, точно две лампочки на приборной панели. И все-таки это была она.
— Заче-ем вы пришли-и, сме-ертные?! — Голос, казалось, грохотал со всех сторон сразу, эхо металось, разбиваясь о стены.
— Корди! — баритон Дубины звучал… непредставительно. Прямо комариный писк какой-то.
— Ка-ак ты меня-а назва-ал? — всколыхнулась фигура.
— Кордейра! Ведь это ты! Ты не узнаешь меня? — не сдавался Геркулес.
— Я… не помню… тебя… — голос упал до шепота, но все равно звучал устрашающе. В нем было столько гнева… Я помню Корди возмущенной, рассерженной, разозленной, но ГНЕВНОЙ? Никогда. Это была ярость стихии, уверенной в собственной правоте. Более того — уверенной в своем праве на убийственную ярость. На уничтожение всего, что мешает ей, стихии, буйствовать и разрушать.
— Отходим… — прошептала я Дубине, собираясь линять в первый попавшийся подземный лаз. Я не собиралась беседовать с подземными водами, когда они не в настроении.
Но и Дубина не собирался отступать. Его тело внезапно рванулось ввысь, разрастаясь и… дымясь? Клубы воздуха, скручиваясь в спирали, окутали торс, только что бывший человеческим. Марид. Достойная парочка для Королевы Вод.
Водяной и воздушный смерчи ударились друг об друга, свиваясь в темный ревущий столб. Озеро мгновенно обмелело, обнажая зубья скал на дне. Смерчи сшибались в схватке, сходясь и расходясь во впадине, едва прикрытой черной кипящей водой. А я беспомощно топталась на берегу, не зная, что противопоставить бешеной силе стихий и кого из этих двоих выручать.
И вдруг все кончилось. Вода обрушилась из воздуха в каменную чашу, попутно окатив меня и все вокруг. Отплевавшись и откашлявшись, я обнаружила Геркулеса, стоящего на берегу и обнимающего Кордейру.
— Корди, Корди, Корди… — шептал он, встряхивая бессильно повисшее тело.
— Положи ее, — чужим голосом произнесла я. — Не тряси. Дай ей отдышаться. Ты ее чуть не угробил, дубина.
— Это еще кто кого, — с трудом выговорила Кордейра и улыбнулась. — Я тоже… разбушевалась. Как ты, милый?
"Милый" с усилием сглотнул и не ответил. По его лицу текла вода — и может, не только озерная.
— Да что ему сделается-то? — прорычала я. — Корди, зачем ты?… — я не знала, как закончить вопрос. Наверное потому, что там был не один вопрос, а целая сотня.
— Надо же мне их защитить, — прошептала Корди, слабо махнув рукой куда-то в сторону тоннелей, — от бывшей королевы? Сама-то она никогда им не показывалась…
— Кто "она"? — Спрашивая, я предвидела ответ.
Озеро. Вода. Зеркало. Зеркальный эльф. Опять паршивый зеркальный эльф.
— Она приходит сюда собирать жатву. Ей нужны подданные. Она хочет царствовать, как раньше. Но сюда ей дороги нет. Она прислала меня, чтобы я их заманила. Думала, я сделаю так, что все придут сюда и она получит весь народ разом. А я не позволю! — Корди попыталась приподняться, хотя сил после схватки с маридом у нее осталось немного.
Так. Все ясно, мне все ясно, я ее убью, когда вернусь, вот только дайте мне добраться до мерзкой туши мерзкой бабы!!!
— А-а-а-аррргггххх! — ударило эхо, отразившись от свода. Ярость, чистая, огненная, беспощадная ярость переливалась в моем теле, словно магма. Впрочем, моему телу — телу Черной Фурии — это шло на пользу.
— Стоп, стоп, стоп! — втиснулся в узкую расщелину между стихиями воды и огня неустрашимый Дубина. — Объясните-ка, что здесь происходит! Я требую, чтобы мне объяснили…
— Да поняли мы, чего ты требуешь, — пробурчала я, подтаскивая хвост поближе и стряхивая с плеча ставшую ненужной и тесной перевязь. — Кордейру сюда втянул зеркальный эльф. Эта тварь надеялась подчинить себе Корди и с ее помощью отправить подгорный народ на нашу сторону зеркала.
— Всех? — поразился Геркулес.
— Всех! — четко ответила Кордейра.
— А зачем?
— Затем, что ей нужны рабы! Зомби, камикадзе, как ни назови — воины-рабы. С их помощью она надеялась завоевать новых рабов. Вынуть из них душу и заменить тем, что ей так нравится.
— И что же ей так нравится? — осторожно поинтересовался Дубина.
— Поклонение! — рявкнули мы с Кордейрой.
— Ей нужны поклонники. Целый мир, состоящий из поклонников. Чтоб с утра до ночи утопать в комплиментах и чтоб ни единой брезгливой рожи! Она намерена лишь в этих зеркалах видеть свое отражение — в восторженных лицах влюбленных в нее… существ. А кто на нее без отвращения смотреть может? Только зомби. Помнишь, сколько их приперлось в Starbucks? И это лишь передовой отряд! Те, кто попался на ее пути и кого она опутала своей чертовой магией!
— Ну вот и обращала бы смертных… — неуверенно предложил Геркулес. — Чем ей смертные нехороши?
— А тем, что из нас черт знает что повылезти может, — усмехнулась я. — Вон, из меня вместо верного самурая суккуб вылез. Посуккубее ее самой. Видать, со смертными ее магия раз на раз действует. Зато местных фэйри, кем бы они ни были, она во что хочешь превратить может. В солдат. В царедворцев. В любовников.