Авторитет жил в самом конце этой улицы, поэтому каждый день ездил по ней, но до недавнего времени не обращал внимания, что там под колёсами: машина у него такая, что проехала бы и по трясине. УАЗ обыкновенный. Точнее, не совсем обыкновенный, а «Симбир», предшественник «Патриота», а слово это он понимал буквально: пригодный для родной страны. Назвался патриотом, так изволь соответствовать. Даже УАЗ не всегда справлялся с этой задачей, хотя что можно требовать от машины, когда ей приходится ездить по отвратительным дорогам. Не дороги даже, а их полное отсутствие! Авторитет не любил сорить деньгами, и не понимал, почему россияне так комплексуют по поводу иномарок, и если кому удаётся отхватить свой первый лям, сразу тратят его на японские и немецкие машины, к которым требуется одно небольшое, но важное приложение – великолепные автотрассы. Которых нет. А уж брать нежную «француженку» с коробкой-автоматом это вообще на грани! Это всё равно что нежную утончённую барышню за свирепого алкаша и садиста выдать. Видел он этих «счастливчиков», которые ловили свою чудо-коробку после первой же колдобины, иногда себе на колени.
На выезде из города он специально для себя поставил мойку с независимым от городского водоканала водопроводом, а то рвачи из руководства повадились отключать воду в любой момент и без предупреждения. Простые смертные перебьются и без мытья, а Авторитету, согласитесь, совсем несолидно выезжать из города на ежедневный промысел в уделанном до крыши автомобиле. Но тут он подумал, что и в черте города как-то не по рангу возить на капоте ошмётки грязи. Уж ладно, когда какой-то «жигулёнок» гребёт ушами по дорожной каше, или «москвичонок» на каждом ухабе ныряет носом в серо-зелёную пыль, но ты-то не абы кто, а самый главный человек в городе, можно сказать! Меньше всего он думал, что дорога нужна и другим людям.
Но он думал о своих детях. Вынужден был думать. Только теперь он понял, почему по канонам преступного мира криминальный авторитет не должен иметь семьи. Потому что он должен оставаться вечным подростком, которому не надо тратиться на мирские заботы, которого ничего не будет отвлекать от дел. Есть такое слово «оторва», означающее неприкаянное, оторванное от всех и вся существо, живущее, как ему заблагорассудится. Но, будучи отцом, человек уже не может исповедовать философию бездомных и безродных искателей приключений. Нельзя не учитывать того обстоятельства, что на этой огромной земле помимо сплошных врагов у тебя есть несколько дорогих людей. Ужасное и великое изобретение – семья, когда мужчина или стонет и бежит от заботы о своих, или хочет быть нужным и самым лучшим для них. Авторитету хотелось быть самым. Он словно бы опроверг расхожую теорию, что бандит и убийца обязательно неустроен в личном плане, что у него срабатывает какое-то там генетическое вырождение и всё такое прочее. На Востоке есть такие головорезы, с какими европейской цивилизации и сопоставить-то некого. Основатели мирового терроризма были людьми семейными и даже многодетными, доживали до глубокой старости и умирали спокойной, благородной смертью в собственном доме и при хорошем уходе внуков и правнуков. Их дети вырастали людьми утончёнными и образованными. А русские верят в судьбу и возмездие только потому, что законы и власть хронически не работают. Пусть верят – каждому по вере его.
Когда Авторитет был молод, ему казалось, что его дети всегда будут желторотыми цыплятами, которых он в любой момент сможет спрятать под крыло. Но дети взрослели, ему приходилось задумываться, как они будут жить здесь дальше. Он в какой-то момент понял, что его дети будут жить именно здесь. Они не собираются уезжать из этого забытого всеми богами города. Он мог бы насильно отправить их в Европу, где у него была прикуплена недвижимость на случай непредвиденного отступления, но будут ли его дети при этом счастливы? Они ведь так и не приросли к чужой почве, как не смог прирасти он сам. Авторитет одно время подумывал услать их куда-нибудь «в Сорбонны да Гарварды», как это нынче модно у богатых русских, но что это будет за семья? Ещё дед говорил, что семья – это кулак, и пальцы его должны быть сжаты вместе. Он не понимал таких зашкаливаний, когда жена какого-нибудь русского денежного мешка хороводится сама по себе в какой-либо европейской стране. Дети вообще на другом континенте не столько учатся в «самом престижном университете Америки, который находится в самом университетском городе Англии», сколько маются дурью на отцовские деньги. А сам глава семьи успешно ворует в России, пока в ней ещё хоть что-то осталось. Не осталось только своих. Свои все высланы за бугор, включая деньги. Именно потому богатые россияне с большими возможностями ничего не делают для России. Не для кого. Свои – все там, в эвакуации подальше от этой дикой страны, не пригодной для жизни, а для чужих здесь стараться незачем. Они так и говорят, что «сейчас все нормальные люди увозят детей учиться за границу, потому что у России нет никакого будущего, и в ней можно быть только ненормальным», и даже мысли не допускают, что сами лишили свою страну будущего. Россия для них стала какой-то старой покинутой квартирой, в которую можно иногда наведаться для постоя, или чтобы отыскать в затянутой паутиной кладовке что-нибудь ещё имеющее ценность на мировом рынке, но не более того. Можно было бы в этой квартирке поклеить свежие обои, пусть даже самые дешёвые, хотя бы для элементарной гигиены, но всё же незачем – и так сойдёт. Чулан – он и есть чулан.