Владимир вдруг отчетливо понял. У него, у его бойцов все получится. Они делают правое дело и они победят. С ними Бог.
Бог может и удивился бы услышав такие мысли Владимира, но кажется, в тот момент он был занят иными делами.
Илья, вместе с другими товарищами по несчастью сидя, по странному стечению обстоятельств в вытрезвителе, горько думал, что так его не унижали никогда в жизни. Они всего лишь хотели, чтобы в их доме починили лифт. Но разве могли они гадать, что столь справедливое желание может завести так далеко? Начав названивать в ЖЭС и требовать ремонта, они столкнулись с абсолютно флегматичным голосом женщины, которая видно не первый раз уже объясняла, что лифт требует полной замены и осмотра шахты, а такие деньги городом еще не выделены.
Выдвинутый, как боевой офицер коллективом стариков-соседей, Илья стал названивать в мэрию и требовать разобраться с ситуацией. Выделить деньги, если нужно. Ну, негоже ветеранов, унижать такими пробежками утром и вечером уже в течение полугода. Он доказывал, что некоторые старики, живущие в доме, еле ходят, не говоря уже о том, чтобы подняться на восьмой - девятый этаж. В мэрии дали телефон почему-то социальной защиты и сказали, что вот именно там для неходячих стариков обязательно сыщут помощь и людей, что будут ходить по магазинам. Но это же не решение вопроса! - возмущался Илья, на что ему мягко сказали, чтобы они ждали своей очереди на выделение денег для ремонта. Мол, в городе сотни аварийных домов, а тут кто-то с лифтом паршивым достает. Вместо того, чтобы спасибо за физкультуру сказать.
Илья все дословно передал старикам его делегировавшим. Старики вопреки ожиданиям не смирились как обычно, а решили пойти и доказать в мэрию свое право нормально жить. Илья даже невольно улыбнулся. Десяток стариков собирались "застроить" мэра и его "банду", как их не стесняясь называли. Илья не смог отказаться от затеи, когда старики, потрясая клюками и орденами на груди, заставили и его надеть несколько побрякушек на костюм. Дикий видок - признался себе Илья, рассматривая свои медали и ордена на старом поношенном костюме. В этом костюме он когда-то ехал поступать в училище. Вот ведь, хорошо, что домой не отправил, и не выкинул как не нужный. Еще лучше, что не затаскал и не сожрала безмозглая моль, которая вечно жрет не то, что можно.
Вот в таком виде он вместе с небольшой делегацией стариков и появился у мэрии с вполне осознанным желанием либо добиться ремонта, либо… хотя бы обещаний, что ремонт будет сделан в ближайший месяц.
На их беду в этот славный провинциальный город в то время наведался губернатор калужской области и чтобы не смущать его видом немощных стариков во главе с хромым, но деятельным калекой, мэр отдал великолепнейший приказ милиции общественной безопасности - избавить площадь от сумасшедших. Правда, он еще заодно убедил, что люди на площади наверняка пьяны. МОБ взял под козырек и всю дружную группу борцов за достойную жизнь вывез в медвытрезвитель. Ну, правильно - доктор сказал в морг? Значит в морг. И уж совсем, как в еще более бородатом анекдоте, поразила Илью ситуация, когда доктор вытрезвителя признал ВСЕХ пьяными. Включая девяностолетнего старика, который от запаха спирта рассыпался бы на месте.
Пораженный, негодующий и впервые так униженный Илья сидел среди стариков и, плотно сжав губы, просто молчал, слушая их возмущение и жалобы на сердечные боли от переживаний. Позже именно этот момент он вспоминал, как ту линию отделившую его от прошлого. Усталый человек войны не может простить предательства. А то, что сотворили с ними, было, по мнению Ильи значительно хуже. Это была ничем не прикрытая подлость.
И даже то, что их, продержав шесть часов, поздней ночью выпустили по домам, не остудило странной возникшей в нем ненависти. Только старая осторожность не позволила ему в ту ночь просто спалить мэрию дотла. Да, наверное, хромая нога напомнила ему, что он уже не так ловок и быстр как раньше.
Они не спали со стариками всю ночь. Решение, что подлость прощать нельзя, родилось еще в вытрезвителе. Теперь только старики решали своим советом, как будут мстить. Илья, еще не отошедший от такого беспредела, не горячился, как помолодевшие от новой цели в жизни старики, он просто обдумывал ситуацию. Как такое вообще могло произойти? Как мэр просто осмелился на такой шаг? Пожилые же люди! Потом он каялся, что оказался в тот критический вечер таким инертным. Хотя его никогда в этом никто не упрекнул.
До утра старики не слезали со своих телефонов, вызванивая еще живых друзей, товарищей, знакомых и прося их поддержать в митинге, что они наметили на утро. Илья тоже "подтянул" приятелей и знакомых по барным веселым сборищам. Побороться с беспределом властей, как ни странно откликнулось довольно много пожилых людей, да и люди среднего возраста оказались не прочь в пятницу испортить настроение мэру. Пусть он выходные помучается, подумает, что надо и за городом иногда смотреть, а не только беспомощных стариков в вытрезвитель отправлять и ремонтные бюджеты присваивать.
Не выспавшиеся, злые, решительные старики с самого утра буквально потащили Илью к мэрии. Предчувствуя, что дело кончится подобно предыдущему разу, Илья заранее взял в небольшой сумке для стариков воду, хлеб и сигареты. В вытрезвителе хоть все и отбирали, а деньги так назад даже не думали возвращать, но он рассчитывал на гуманность. Наивный…
К его удивлению, к девяти утра на площадь к жалкой кучке дрожащих от чувств стариков стали подтягиваться новые люди. Илья неторопливо рассказывал, что с ними вчера произошло. Многие эту историю, правда, слышали n-адцатый раз. За ночь слухи о творимом мэром, быстро облетели небольшой провинциальный город. К десяти толпа перед входом в мэрию насчитывала не меньше ста человек. Это и радовало и несколько пугало Илью. К половине одиннадцатого еще немного выросшая толпа из пассивного стоянии обратилась к гневным выкрикам в сторону мэра. Появились нарисованные за ночь плакаты говорящие, что бы мэр свою престарелую мать в вытрезвитель отправлял, а не ветеранов стариков. Дальше - больше. После упорно циркулировавших слухов, что деньги на ремонт дорог в городе и на ремонт ЖКХ банально разворовываются, толпа начала дружно скандировать что мэр - вор. Мэр этого не вынес и на свою беду послал заместителя переговорить с митингующими. Ему потом и это припомнили.
От стариков выступил Илья и потребовал извинений лично от мэра за вчерашний инцидент. Помощник, лукаво улыбнувшись, сказал, что, конечно, мэр не будет извиняться за действия милиции. Что мэр, конечно, потребует сделать выговор начальнику милиции общественной безопасности, если его действия были неверными. Но насколько он, помощник, знал, медик в вытрезвителе подписал заключение, что все поступившие были пьяны. Вот это помощник сказал зря. Тот самый девяностолетний дедушка, замахнувшись клюкой на чиновника, с криками "Это я был пьян? Это я?!" стал его откровенно лупить. И хоть удары были не сильными, унижение для помощника мэра, было значительным. Он отобрал у деда клюку и отбросил ее в сторону. Дедушка на глазах у обступившей сцену толпы просто упал. И тогда уже более крепкие старики пустили в дело палки. Если бы не Илья, попытавшийся задержать людей, не уйти было бы этому помощнику живым. Пусть небольшая, но разъяренная толпа преследовала чиновника до самых дверей, где людей встретили крепкие ребята наряда милиции, что прибыл еще только с появлением протестующих перед зданием мэрии.
А ребята тоже оказались без комплексов и, не шибко жалея, просто растолкали стариков, опрокидывая их на бетонные ступени. Илья все больше ужасался этому кошмару, понимая, что вот именно сейчас надо уже либо уходить от мэрии, не дожидаясь прибытия ОМОНа либо уже стоять до конца. Он бы может и ушел, но повисший на нем плачущий старик просил помочь ему и утверждал, что у него сломана нога.
Заприметив недалеко от себя, вообще, молодую девушку, снимавшую происходящее на камеру телефона, Илья крикнул ей, чтобы вызвала скорую. Во всех последующих разборах именно приезд скорой помощи стал отправной точкой. Именно тогда, когда появились первые жертвы противостояния, стало всем понятно, что добром оно не кончится по умолчанию.