Расчет в тот день получили тринадцать из пятнадцати сотрудников фирмы. Только Александр и бухгалтер не могли принять сами у себя заявления об увольнении. Уезжая домой, Ольга не могла даже представить, что Александр, сообщив о таком кошмаре Анне Андреевне, не то что нагоняй не получит, но и даже заслужит похвалу.
- Спасибо, Сашенька. - Сказала хозяйка. - Ближайшее время России будет не до рекламы. У нас во всех договорах указаны пункты форс-мажора. Будь добр уведомь наших партнеров, список заказов у тебя есть и извинись. И дверь на замок пока не закончится этот ужас. А уж я вернусь и все посмотрим.
Хорошо им было рассуждать, имея небольшие основные фонды и не занимаясь производством. А вот многие предприятия при таком скачке инфляции, просто в панике спасая имущество, приказали остальным долго жить и прекратили работу. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что россиянам стало не до чего абсолютно кроме самих себя и своих проблем. И все понимали, что это еще не апогей кризиса. И все готовились к худшему. Готовились, кто как умел.
К примеру, Ольга, здраво рассудив, что искать что-то лучшее в то время просто бесперспективно, собрала вещи и сев в свой старенький "пепелац", покатила в банк оставить письмо-распоряжение. В банке приняли ее письмо и гарантировали вычеты процентов по кредиту и тела долга с ее валютного счета своевременно и без накладок. На валютном счету было не много, но на несколько месяцев, чтобы не начался процесс отъема банком квартиры должно было хватить. А все рубли со всех счетов Ольга предусмотрительно сняла и, распихав сильно обесценившиеся бумажки по карманам сумки, покинула банк, как оказалось, чтобы больше в него не вернуться никогда.
Выехав из города, Ольга приткнулась в километровую очередь за бензином и обреченно стала думать, что же такое происходит и почему ей так не везет жить в это время перемен. Но хорошенько подумать ей не дал молодой пацанчик, что, постучав в стекло начал быстро и непонятно говорить. Ольга открыла окно и спросила, что случилось.
- Бензин есть. Две канистры. По пятьдесят за литр. На заправке конечно дешевле - сорок пять. Но стоять тут запаритесь. Еле двигается все. Там, на заправке, в первую очередь службы и своих заправляют. И везде так. Ну, как? Надо вам?
Ольга почти минуту соображала. Потом, поглядев на очередь и далекую еле видную за транспортом заправку, кивнула. Мальчик кому-то помахал рукой и через дорогу сгибаясь под тяжестью двух канистр прибежал еще один мальчуган.
Ольга вышла из машины и недоверчиво спросила:
- А это точно бензин? И какой?
Принесший канистры мальчик открыл одну и с трудом поднес к лицу девушки. Брезгливо фыркнув, Ольга сказала заливать. Ну, а чем она рисковала? Разбавленным топливом? Но ее "пепелац" кажется, катался на всем что горит. Она, конечно, сказала мальчикам забираться в машину и прокатится с ней, чтобы проверить, что за "мочу" они ей залили. Пацаны, веселясь, забрались на заднее сидение и сказали, что без денег даже не выйдут. Ольга тоже улыбнулась и, прокатив ребят пару километров, расплатилась с ними до копейки.
- Тетенька, - сказал на прощание первый мальчик, - вы не бойтесь, бензин хороший. Сосед в подвале его на всякий случай держит. Держал точнее.
Пацаны, весело гикая, перебежали дорогу даже не забрав вонючие канистры из салона. Ольга отъезжая от поребрика только головой качала. Она выехала из города, и не торопясь, направилась в сторону Зеленогорска. Там она в гостях у тетки сможет некоторое время пожить, не думая о катастрофе, что медленно, но верно захватывала страну.
А страна действительно словно встала на грань. Мечтатели и авантюристы довольно потирали руки. Вот, кажется, пришло время, когда не деньги, а только собственная голова, руки и везение сделают любому необычайную карьеру, которую еще долго будут помнить в веках. Бизнес, как всегда в нашей стране, спасал сам себя. Капиталы лавиной двинулись на запад и восток. Простые люди инертные в своей неторопливой и размеренной жизни еще пока только возмущались невероятно выросшим ценам и не знали, что же предпринять. Нет, конечно, некоторые знали. Но средств бежать от дурдома у них не было.
Двух недель хватило стране, чтобы ощутить, как хрупок был мир и покой вокруг. Что такое гиперинфляция? Это полный крах кредитного рынка. Это еще не закрытые, но уже останавливающие операции банки и другие учреждения. Это сгоревшие вклады и полная неизвестность, а вернут ли хоть часть по застрахованным. Это безработица и абсолютное неверие в завтрашний день. И конечно это минимум десяток миллионов людей разочарованных в правительстве. Разочарованных во власти. И ко всему этому паника нагоняемая торговцами и провокациями. Задранные цены, превышающие даже инфляцию. Слухи один страшнее другого. Как мало нужно даже вполне внешне благополучной стране, чтобы скатится к предгрозовому рубежу.
Кризис селевым сходом захлестывал страну. Одно за другое… словно фишки домино валились устои новой капиталистической России. Дорожает бензин, дорожают продукты. Дефицит иностранной валюты, возникший в ходе спасения нажитого гражданами, породил совсем безумные случаи растраты денег. Лишь бы во что-нибудь вложить. Успеть бы. И никто не удивился, почему один из чиновников брянской области купил себе целый рефрижератор колбасы вместе с самим рефрижератором. И точно не вызывал удивление тот факт что везде стало возможным купить оружие и боеприпасы.
Армейские склады разворовывались по-черному. С появлением оружия ночи стали невыносимо страшны. Грабежи участились настолько, что штата милиции не хватало даже на простые осмотры мест происшествий. Да и из милиции люди побежали, когда поняли что именно они отчего-то медленно, но верно начинают казаться простому народу врагом номер один. Как сказал один из новых бандюганов - бывший преподаватель информатики в специальном колледже. "Сколько они нас унижали, за людей не считали, избивали… теперь пришло время оторваться и людям на них". И никто не подумал, что какой бы милиция не была она лишь инструмент защиты государства и уж во вторую очередь граждан. Ведь без государства граждан вообще будет некому защищать…
Как бы не было плохо до идиотской ситуации с лифтом, разворованными деньгами на ремонты и вспыхивающими мятежами стало еще хуже. Какие лифты? Какие ремонты? Казалось часть населения буквально соревнуется, кто больше разрушит, спалит, и набедокурит. И, конечно же, начались первые массовые умышленные поджоги в Москве. Вот тогда миллионная чиновничья братия - патриции как иногда именовали их недальновидные жены свой круг, впервые подумали, что в истории мира, не раз и не два, озверевший плебс ставил в интересную позу всю социальную пирамиду.
Господи, причитали те, кто хорошо жили, за что нам наказание такое?
Боже, учтиво просили коммерсанты и хозяйственники средней руки, дай возможность спасти хоть что-нибудь.
Эй, там "наверху", просили обычные люди, мы хотим хоть какого-нибудь порядка!
И только бомжи не просили никого ни о чем. Им уже было не скучно. И протыкая ночами шины дорогой иномарки, некоторые из них тем самым наконец-то смогли удовлетворить свое чувство острой социальной несправедливости.
Мутна вода таких явлений. И правы были Путник и Штейн, сто раз были они правы, что кверху в такой воде всплывает исключительно дерьмо, которое ни перед чем не остановится.
Глава четвертая.
Свет в гостиничном номере не включали. Заливающий все за окном дождь и затянутое грозовыми облаками небо делали обстановку в комнате настолько сумеречной, что у депутатствующего старика уже глаза болеть начинали от напряжения. Зато его молодого партнера это, кажется, нисколько не смущало. Наоборот он словно набирался сил в этом сумраке. Вымотанный дневным пеклом и такой резкой сменой погоды старик ничего не хотел кроме часов десяти здорового ничем не прерываемого сна. Он буквально мечтал закрыть усталые глаза, но умом понимал, что поспать пока его не отпустил "партнер" не удастся.