Эрик закрыл за ними дверь и скользнул за руль.
Мотор завелся словно сам по себе.
Когда они выезжали на шоссе, тишину прорезал еще один пронзительный вопль.
Пульс Дейзи вернулся к нормальному темпу только тогда, когда Эрик затормозил перед домом.
Едва он и вошли. Алекс налил себе изрядную порцию алкоголя. Залпом выпив содержимое стакана, он налил еще.
Эрик стоял у камина с задумчивым выражением лица. Заинтригованная, Дейзи попыталась прочесть его мысли, но они были закрыты.
Извинившись, она вышла на кухню и позвонила домой, чтобы сообщить родителям, что с ней и Алексом все в порядке.
Она пожелала маме спокойной ночи, но отец жаждал кровавых подробностей.
— Как насчет Риса? — поинтересовался он. — Взяли его?
— Нет, пап, он помогал нам.
— Вампир помогает охотникам? Ни за что не поверю.
— Поверь. И можешь вычеркнуть из списка Марайю.
— Вы уничтожили ее?
— Это сделал Рис.
Дейзи не нужно было напрягать воображение, чтобы представить, как хмурится ее отец, пытаясь осознать, как один вампир может убить другого.
— А Эрик?
— Он здесь, с нами.
— Ясно.
— Я люблю его, пап.
— Ты уверена?
— Конечно.
— Ты уверена, что это твои собственные чувства, что на них не повлияло природное вампирское обаяние?
— Уверена, — ответила она. — Послушай, пап, мне нужно идти. Я едва держусь на ногах.
— Спокойной ночи, пап. Я люблю тебя.
Дейзи повесила трубку и уставилась на телефон. Что, если отец прав? Что, если ее чувства к Эрику ненастоящие? Невозможно отрицать существование вампирских чар. Они используют их для привлечения добычи. Но она-то не добыча!
И все же, хотя она и убеждала себя; что ее любовь вполне реальна, голос подсознания снова и снова повторял вопрос ее отца: «Ты уверена, что это твои собственные чувства?»
Прежде чем вернуться в гостиную, Дейзи сделала глубокий вздох. Судя по взгляду Алекса, устремленному в пространство, он выпил еще пару стаканов.
Эрик стоял на том же месте, положив руку на каминную полку. Едва девушка вошла, их взгляды встретились.
— Все в порядке? — тихо спросил он.
Ее защитный механизм моментально сработал.
— Да, конечно. Почему нет?
— Не знаю. Ты скажи мне.
— Ox-ох, кажется, назревает серьезный разговор, — пробормотал Алекс и встал, пошатываясь. — Мы с моим приятелем «Джеком Дэниелсом» пойдем спать и думать, как потратить наши две сотни тысяч.
Дейзи кивнула брату, и тот вышел из комнаты. Затем она постаралась взять себя в руки и взглянула на Эрика.
— Уже поздно, — произнесла Дейзи. — Я тоже готова отключиться. Ты можешь провести ночь здесь.
— Правда?
Сердце Дейзи пропустило удар, а потом ушло в пятки. Слышал ли он то, что сказал ее отец? Разумеется. У него слух как у рыси.
Вампир отошел от камина.
— Все в порядке, Дейзи. Думаю, мы оба знали, что эта ночь наступит.
— Не понимаю, о чем ты говоришь.
— Сейчас не время врать друг другу.
Она взглянула на него, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
— Я не хочу, чтобы ты принимала страсть за любовь или благодарность за влюбленность.
— Но…
Она скрестила руки на груди, не желая слушать, что он скажет дальше.
— Выслушай меня. За последние несколько недель мы вместе прошли через многое. Думаю, тебе нужно провести некоторое время одной, разобраться в своих чувствах.
— Ты подслушивал, да?
— Я не собирался этого делать. — Эрик пожал плечами. — В любом случае я хотел предложить тебе провести какое-то время по отдельности. Я вампир…
— Правда? — воскликнула Дейзи с деланным удивлением. — А я и не знала!
— Дейзи. — Он подошел ближе и легко обнял ее за плечи. — Тебе нужно все обдумать. Готова ли ты провести всю жизнь со мной, вампиром? В нормальных отношениях каждый вкладывает по пятьдесят процентов. Со мной ты будешь отдавать намного больше, чем я. Я не смогу посвятить всю жизнь тебе. А ты посвятишь мне свою. Сможешь ли ты пойти на это? И хочешь ли этого?
Дейзи моргнула, глядя на него, не в силах скрыть сомнений, овладевших ею.
— Отношения между вампиром и смертным редко длятся долго. Ты для меня дороже, чем кто-либо был и есть, и я не хочу причинить тебе боль. Я не хочу похищать твою юность и твои мечты. И не хочу много лет спустя взглянуть в твои глаза и увидеть в них сожаление обо всем, что ты принесла в жертву ради меня. — Он глубоко вздохнул. — И больше всего я боюсь того, что не смогу сдержать обещание и однажды обращу тебя против твоей воли.