– Мне-то? – Оранж легко перепрыгнул через скамейку и присел рядом. – Мне есть резон. И он в том, что ты – мой друг. А друзьям надо помогать, особенно когда они в такой жопе. Тогда и тебе потом помогут, если вдруг окажешься в таком же дерьме. Я прав?
Марк, чуть помедлив, твёрдо произнёс:
– Прав. Я так думаю…
– Даже если ты мне сейчас и не веришь, а я понимаю, что ты никому сейчас не веришь, всё равно я прав, ты это потом поймёшь, – слова Оранжа прозвучали несколько загадочно. Впрочем, он решил развить тему: – Ты сейчас не улавливаешь, но я читал, что именно в таких обстоятельствах человек и должен совершить какой-нибудь поступок, который сможет помочь ему вновь стать человеком, а не опустившейся скотиной. Просекаешь? Ну, в общем, право на поступок и всё такое…
– Ты что, предлагаешь мне Хрюнделя по башке топором треснуть? – Марк удивлённо взглянул на Оранжа.
– Ну… не знаю… наверное, всё-таки, нет… Топором по башке – это жесть, это как-то грубо, да и не заслужил он такого, кажется… Нет, давай мы ему какую-нибудь другую пакость сделаем, адекватную.
– Ну, давай. А какую? Ведь мы же не сможем его уволить? Или сможем? – Марк с надеждой посмотрел на Оранжа. Пока все планы их лихих похождений придумывал он.
– Наверное, нет. Я всё-таки не Министр образования, да и ты не Президент. Тут нужно как-то тоньше, умнее… И чтобы весело… Я подумаю…
– Эх, жаль Кирюха ещё не вернулся! – Марк оживал на глазах. Эти два месяца он почти не общался с друзьями, и все их похождения были как будто в прошлой жизни, такими детскими они теперь казались. Но сейчас, на фоне безысходного одиночества, очень сильно захотелось вернуться туда, в беззаботное и безбашенное детство, и чтобы рядом были друзья. Впрочем, слава Богу, Оранж был рядом, не хватало только Кирилла.
– Он мне звонил. Сказал, что прилетает через три дня. Ничего, как раз и план продумаем как следует, тут спешка ни к чему.
В этот момент к скамейке, на которой они сидели, подошёл какой-то хмурый дядька – небритый, с лицом явного почитателя «законов», одетый в какую-то странную одежду, напоминающий то ли десантника, то ли ещё кого-то из армейско-полицейской среды, и вдруг неожиданно вежливо задал вопрос вполне дружелюбным голосом:
– Извините, ребята, вы в этой школе учитесь?
– Да, в этой, – с недоверием взглянув на подошедшего, ответил Оранж.
– А не могли бы вы мне подсказать, как я могу найти здесь одного парня – Марка Золотова?
Марк было дёрнулся ответить, но Оранж незаметно ущипнул его за ногу и очень вежливо сказал:
– К нашему глубочайшему сожалению, нет, не можем, – и не стал продолжать, ожидая, что предпримет подозрительный мужик. Но тот ни капли не стушевался:
– Жаль. А вы вообще его знаете?
– Знаем. Да, знаем.
– О! Это хорошо! А был он сегодня в школе?
– Вообще-то, это не школа, а лицей, – разыграл обиду Оранж, – и в лицее Золотов сегодня был. Но недолго.
На этих словах коварный Оранж опять замолчал, ожидая ответного хода своего собеседника. Но тот был спокоен, как каменный истукан с острова Пасхи. Он всего лишь слегка заинтересованно взглянул на Оранжа, перевёл взгляд на Марка, чуть прищурился, кажется, слегка вздрогнул, потом улыбнулся и всё так же вежливо продолжил:
– И не могли бы вы мне сообщить, что же сталось с господином Золотовым? Куда же он подевался?
– Конечно же, конечно, – в тон мужику отвечал Оранж, сохраняя серьёзное выражение лица, – всенепременно. Его, видите ли, сегодня официально выгнали из лицея, и он ушёл, разбитый горем, туда, куда вели его заплаканные очи. На этих словах, которые нечаянно получились в стиле лирической поэзии прежних веков, а в наше время звучали, как издевательство, мрачный, но вежливый тип ещё раз вздрогнул, а в глазах его промелькнуло такое свирепое выражение, что Оранжу шутить сразу расхотелось.
– Херово, – коротко резюмировал мужик. – Очень херово.
– А вы, простите, почему интересуетесь, вы не из полиции ли, часом, будете? – спросил наглый Оранж голосом кота Матроскина.
– Нет, не оттуда, – мужик первый раз улыбнулся. Улыбка у него оказалась достаточно доброй и открытой. – Дело в том, – тут он заговорщически склонился к друзьям и продолжил уже шёпотом, – что я – родной дядя Марка, Константин…
Глава 3. Правь, Британия!
Какой, всё-таки, длинный стол – целых двадцать футов… Но очень удобен, ибо на каждом шаге, футе, в голове всё чётче оформляется идея, мысль, рождается озарение… Каждый шаг добавляет кирпичик к ещё размытому, но уже вполне угадывающемуся контуру того здания, строительство которого будет начато в ближайшее время. Здания, само собой, в фигуральном смысле, ибо, шагая вдоль стола, сэр Сэмюель Кун обдумывал план действий по реализации давно вынашиваемых замыслов, а строительные термины употреблял по сложившейся в юности привычке – ведь он когда-то всерьёз увлекался архитектурой, особенно фантастическими и неповторимыми работами Гауди. Но время всё поставило на свои места, и теперь сэр Сэмюель Кун был одним из самых влиятельных банкиров современности…