– Согласен.
– Вот и славно, – повторил Золотов слова, недавно сказанные Сашей. – Только позвони ментам, объясни ситуацию, скажи, что я требую машину, вертолёт и двадцать миллионов наличными в мелких купюрах. Скажи, что переговоры буду вести только с министром МВД. Да, и попроси их не врываться без стука, а то ведь я от неожиданности могу и не удержать палец. Понял?
– Слушай, а зачем вся эта хрень про вертолёт и деньги?
– А это их отвлечёт на некоторое нужное мне время. Давай не будем терять ни секунды, время дорого. Звони, – и Золотов подвинул к Шапиро телефон.
Через полтора часа работы, регулярно прерываемой звонками антитеррористов, пытающихся выяснить действительное положение дел, Золотов удовлетворённо посмотрел на монитор и, утерев свободной рукой пот со лба, сказал:
– Ну, кажись, всё!
– А я? – Шапиро умоляюще посмотрел на Августа.
– Ты-то? – Золотов удивлённо пожал плечами. – Иди вон, возьми помповик.
– А зачем мне помповик? – удивлённо спросил Шапиро. Но, увидев вскинутые брови своего бывшего друга, без промедлений подошёл к оставленной сумке и лежащему на ней ружью и осторожно подхватил его двумя пальцами, с опаской поглядывая на недвижимые тела на ковре. Ещё раз посмотрев на внимательно наблюдавшего за ним Августа, сдавленно пробормотал: «Август, мне бы позвонить…»
– Не надо, – жёстко ответил Август и покачал головой, – не надо. Будет сюрприз. Иди. Иди, идиот, у тебя есть шанс!
Шапиро медленно развернулся и, проклиная себя за то, что заказал себе такой обширный кабинет, с максимально возможной для себя прытью направился к выходу. Судорожно подёргал дверь, понял, что она не заперта, открыл и, вылетев из двери, побежал. Раздались крики:
– Стоять! Брось оружие! Лицом на землю! Стоять, стреляю!
– У него бомба! – успел прокричать в ответ бывший друг Золотова, но раздавшиеся выстрелы заткнули ему рот.
Август скривил рот и покачал головой. Потом принял расслабленную позу, закрыл глаза и начал молиться: «Отче наш, иже еси на небесех…»
Через несколько мгновений раздался звон разбитого стекла, и в комнату влетело сразу несколько человек в чёрной форме и масках:
– Стоять! Руки за голову! Лежать! Лицом вниз!
Золотов посидел ещё несколько секунд, а потом, резко оттолкнув кресло назад, буквально вылетел из него. Сразу же раздалось несколько выстрелов, которые отбросили Золотова назад, за стол. Цилиндр, выпущенный из его распахнутой руки, покатился по полу, люди в комнате замерли в ожидании самого страшного, но… ничего не произошло. Взрыва не было. Напрягшиеся было бойцы медленно опустили оружие, и вдруг из стоящей на полу чёрной коробки сквозь треск и шорох раздалась мелодия забытого вальса и столь соответствующие этому дню слова:
«…Утомлённое солнце нежно с морем прощалось…».
Глава 1. Ночной костёр
Лицо, освещённое огнём костра в ночной темноте леса, может очень точно отобразить глубину души человека, все его достоинства или слабости, одухотворённость или порочность. Никакой другой свет, даже свет солнца, не раскроет настолько сущность человека, насколько это может сделать живой огонь. Но у людей, сидевших вокруг костра на лесной поляне, ни на лицах, ни в глазах ничего прочесть было нельзя. Как ни старался огонь, но так и оставалось непонятным – то ли философы собрались здесь, под ночным звёздным небом, решить самую важную в истории человечества задачу, то ли лихие разбойники немногословно обсуждают, как будут делить награбленное. И не было ясно, что же мешает увидеть их подлинную сущность – большие ли бороды и длинные волосы у большинства из них или досконально отработанное умение не отображать во внешний мир своё внутреннее душевное состояние. Пламя вздымалось вверх, громко потрескивали дрова, ясное ночное небо таращилось на Землю бесчисленными глазами-звёздами, а люди сидели, внимательно, солидно слушая того, кто рискнул нарушить бездонную ночную тишину скупыми весомыми словами.
– Китай, братья, готовится к большой войне, – голос шёл непонятно откуда, эхом отражаясь в окружавших поляну соснах. – Они перевооружают армию, наращивают свои расходы в оборонной отрасли. Начала расти военная нотка в их национальном эгрегоре.
– Куда будут направлены их устремления? – спросил кто-то.
– Пока никуда. Они сами ждут удара. Понимают, что у существующего мирового порядка остался последний шанс на спасение – война, вот и готовятся.