Если не случится чудо, скоро Люсии придется принимать очень трудное решение.
— Не отключай ее от аппарата!
— Адан...
— Не отключай!
— Но надежды нет. Даже если она выживет, врачи говорят, она станет...
— Не произноси этого слова.
— Тебя тут нет. Я посоветовалась с моим священником, он говорит, морально это приемлемо.
— Мне плевать, что там говорит священник!
— Адан...
— Я буду сегодня же вечером. Самое позднее — завтра утром.
— Она все равно не узнает тебя, Адан. Не поймет, что ты рядом.
— Зато я пойму.
— Хорошо, Адан. Я буду ждать. Мы примем решение вместе.
Двенадцать часов спустя Адан уже ждет в пентхаусе дома, выходящего на границу у Сан-Исидро. Он смотрит в бинокль ночного видения, карауля, чтобы сошлись два обстоятельства: подкупленный пограничник на мексиканской стороне заступил на дежурство одновременно с подкупленным агентом на американской.
Предполагается, что момент наступит в 10:00, но если и не наступит, Адан все равно рискнет.
Но он очень надеется, что все совпадет.
Так будет проще.
Однако на риск он не пойдет: ему обязательно нужно попасть в тот госпиталь, и потому он ждет смены дежурств на пограничном посту. Тут звонит телефон. На маленьком экране появляется одна цифра — 7.
«Иди».
Через две минуты Адан уже внизу на стоянке, стоит рядом с «Линкольном-навигатором», угнанным сегодня утром в Росарито, к машине прикрепили новый номерной знак. Молодой человек, нервничая, придерживает для него заднюю дверцу. Ему не больше двадцати двух — двадцати трех лет, думает Адан, мокрая от пота рука у парня дрожит, и на секунду Адан засомневался: это у него из-за нервов или тут — ловушка?
— Ты понимаешь, конечно, — говорит он, — если предашь меня, то всей твоей семье конец.
— Да.
Адан садится назад, где другой молодой человек, может, брат водителя, снимает подушку с заднего сиденья, и под ней обнаруживается ящик. Адан забирается туда, ложится, пристраивает на нос и рот дыхательный аппарат и, как только крышку опускают над ним, начинает вдыхать кислород. Лежа в потемках, он слышит постанывание электрической отвертки: закручивают на место шурупы.
Адан заперт в ящике.
Очень похожем на гроб.
Он подавляет панику клаустрофобии, заставляет себя дышать медленно и ровно. Нельзя попусту тратить воздух, говорит он себе. Среднее время ожидания у границы — сорок пять минут, но эти подсчеты могут оказаться ошибочными, да и потом им, скорее всего, придется ехать еще какое-то время, отыскивая местечко попустыннее, чтобы вызволить его.
И это — если все пойдет гладко.
И если это не ловушка.
Все, что им надо, думает Адан, чтобы получить солидную награду, — отвезти его прямиком в полицейский участок. Догадайтесь, ребята, что у нас в ящике под сиденьем? Или того хуже, может, их нанял кто-то из его врагов, и тогда они могут просто заехать в каньон в пустыне и бросить там машину. Он задохнется или изжарится на завтрашнем солнце. А не то сунут тряпку в бензобак, подожгут ее и...
Не думай об этом, приказывает он себе.
Думай, что все пойдет по плану, придуманному, правда, второпях, что эти парни преданны (да и времени у них не было состряпать предательство), что ты легко проскочишь через подкупленный пост и часа через три будешь держать за руку Глорию.
И может, веки у дочки дрогнут, а глаза откроются, может, случится чудо.
И Адан замедляет дыхание и ждет.
В гробу время тянется томительно.
Думай себе сколько влезет.
Об умирающей дочери.
О детях, сброшенных с моста.
Об аде.
Времени хоть отбавляй.
Тут Адан слышит приглушенные голоса — агент пограничного патруля задает вопросы. Сколько времени вы находились в Мексике? Зачем туда ездили? Везете что-нибудь домой? Не возражаете, если я загляну в салон?
Адан слышит, как дверца открывается... и захлопывается.
И они вновь едут.
Адан догадывается об этом по легкому покачиванию. То ли это его воображение, то ли воздух и правда стал чуть прохладнее в его вонючем контейнере, но ему вроде как дышится легче, когда машина набрала скорость.
Потом бег ее снова замедляется, его швыряет о стенки ящика на ухабистой дороге, наконец, машина останавливается. Адан сжимает pistola на поясе и ждет. Если его предали, то, возможно, через несколько секунд, когда крышку отвинтят, он увидит людей, стоящих вокруг, готовых расстрелять его из пистолетов или автоматов.
А может, думает Адан с содроганием, ящик вообще не откроют...
Или чиркнут спичкой...
Тут он слышит слабое жужжание электроотвертки, крышку откидывают, и над ним стоит молодой водитель, улыбаясь ему. Адан сдирает дыхательный аппарат, берется за протянутую руку, и парень помогает ему выбраться из ящика.
На деревянных ногах Адан стоит в пыли дороги и видит у обочины припаркованный белый «лексус». Другой улыбающийся парень, шея у него сплошь разукрашена бандитскими тату, протягивает ему связку ключей.
— Заведи сам, — бросает Адан.
Поверни ты в зажигании ключ, сам взлети на воздух в клубах пламени и покореженного металла, когда бомба под тобой взорвется.
Парень бледнеет, но, кивнув, забирается в «лексус» и включает мотор.
Мотор урчит.
Бандит выбирается из машины, посмеиваясь.
Адан садится в машину.
— Где мы?
Ему объясняют, куда ехать, чтобы попасть на шоссе. Через час Адан уже въезжает на стоянку госпиталя.
Он шагает через автостоянку, и ему чудится, будто за ним следят десятки глаз.
Но никто не выскакивает из машин, люди в куртках с надписью «DEA» на спине не набрасываются на него с криками, приказывая лечь на землю. Вокруг лишь печальная, мрачноватая .тишина больничной автостоянки. Адан заходит в двери госпиталя и узнает, что палата его дочери на восьмом этаже:
Двери лифта разъезжаются.
На скамейке в коридоре сгорбившись сидит Люсия, по лицу у нее катятся слезы. Он обнимает жену:
— Я опоздал?
Не в силах говорить, она мотает головой.
— Я хочу ее видеть. — Адан открывает дверь палаты и заходит. В лицо ему тычет пистолетом Арт Келлер:
— Здорово, Адан.
— Моя дочь...
— С ней все отлично.
Адан чувствует, как что-то острое колет его сквозь рубашку, жалит сзади.
И мир проваливается в черноту.
Арт с Шэгом укладывают потерявшего сознание Адана на каталку и везут вниз, в морг. Засовывают там в мешок, опять пристегивают к каталке и выкатывают к фургону с надписью «Похоронное бюро Идальго». Через сорок пять минут они в безопасном месте.
Заставить Люсию предать мужа оказалось довольно легко, но подлее поступка, пожалуй, Арт в жизни не совершал.
Они несколько месяцев следили за ней, держа под наблюдением дом, подключившись к телефону, прослушивая мобильник, пытаясь взломать код, с помощью которого переговаривался Адан Баррера с дочкой.
В конце концов решить проблему им помогли цифры.
Номер банковского счета Люсии.
Как бы они ни отмывали деньги, Люсия не могла объяснить происхождение своих капиталов. Конец песне. Она не работала, но вела образ жизни, свидетельствующий, что доходы у нее очень даже неплохие.
Однажды, когда Люсия выходила из дорогой кулинарии рядом с их домом в богатом квартале Ранчо Бернандо, Арт подошел и заговорил с ней. А женщина она еще привлекательная, подумал Арт, глядя, как она выходит из дверей, толкая перед собой магазинную тележку. Фигурка стройненькая благодаря занятиям в спортклубе три раза в неделю, красиво уложенные волосы искусно подкрашены в янтарные тона в салоне Хозе Эбера на Ла-Коста.
— Миссис Баррера?
Она испуганно обернулась, потом как-то вся сникла.
— У меня сейчас девичья фамилия, — ответила она, глядя на жетон, который он продемонстрировал ей. — Мне ничего не известно ни о делах моего мужа, ни о том, где он сейчас находится. А теперь, пожалуйста, извините меня. Мне нужно забрать дочь из...