Дрэган посмотрел ему в глаза сурово и решительно. Его собеседник был достаточно умен, чтобы понять истину, если Дрэган попытался бы убеждать его в том, в чем он сам не был уверен. И Дрэган откровенно ответил:
— Да, подошла бы, чего греха таить. Именно поэтому, поверьте, независимо от того, что мне сейчас хочется делать, я скорее умру, чем не выполню задание, которое мне поручено. — Он тяжело вздохнул и, не зная, как себя вести дальше, поплевал на руки, словно собирался взяться за какое-то дело.
Ответом на искренность Дрэгана была светлая улыбка лейтенанта. Такую улыбку на суровом и высокомерном лице лейтенанта Дрэган меньше всего ожидал увидеть.
— Настоящий вы человек!
Дрэган был теперь более сдержан и невозмутим. Он снова улыбнулся и сказал:
— Вот что, браток. Мне приказали: «Иди ищи этого человека». Он написал какой-то ученый труд или что-то изобрел…
Лейтенант продолжал смотреть на него не отводя глаз, и Дрэган счел себя обязанным дать подробное объяснение…
Автомобиль двигался неимоверно медленно, делая большие крюки и часто останавливаясь. Лейтенант почувствовал в голосе Дрэгана стремление к самооправданию, желание педантично уточнить каждое сказанное им слово и перебил его:
— Нет, нет, не подумайте чего-либо дурного! Я заметил вашу живость, дисциплинированность, веру в свои силы. И они восхитили меня. Вы, как герой, могли бы товарищам сказать: я не для этого получил смертный приговор! — И чтобы подтвердить, что они приблизились к рубежу взаимных признаний в своих отношениях, лейтенант попытался оправдать свое поведение: — Знаете, для человека вроде меня коммунисты всегда означали «красную опасность». Я уже вам говорил: если у Румынии была бы партия, в которую могли бы верить люди, страна вышла бы из того тупика, в котором мечется вот уж десятки лет.
Дрэган, сам не желая того, взглянул на него иронически:
— Будьте уверены, такая партия есть…
— Очень хорошо, я ценю это. — Лейтенант, казалось, не обратил внимания на замечание Дрэгана, а тот не стал мешать лейтенанту по-своему выразить значение, которое Василиу придавал этому факту. Дрэган понял, что этот человек в основе своей лучше, чем казалось с первого взгляда. — Я отдаю должное даже тому факту, что в какой-то момент независимо по какой причине кто-то из вас просто подумал о профессоре, — продолжал лейтенант.
— Вы его знаете лучше… — вспомнил Дрэган о ранее прерванном разговоре. — Расскажите что-нибудь о нем!
— Видите ли, — начал Василиу, — он не был моим профессором, он преподавал на третьем или на четвертом курсе, я же кончил всего два, а потом ушел в армию: знаете, тяжелое семейное положение, война… О профессоре говорили, что в молодости он был интересным человеком, но несколько романтичным: он разработал совершенно нереальный проект электростанции; может быть, об этом вам уже говорили…
— Может быть…
Дрэган уловил тон, каким к нему обращался лейтенант. И чтобы скрыть охватившее его волнение, он, подумал: «Видишь, умник Дрэган!.. А тебе хотелось получить другое задание!» — спросил:
— Так, значит, говорите, нереальный проект?
— Да, все так говорят…
И Дрэган взволнованно произнес слегка охрипшим голосом:
— Так вот что, господин лейтенант: гарантирую, что проект этот вполне реален!
Лейтенант посмотрел на него оторопело и удивленно. Этот простой человек, за которым он наблюдал, поражал его силой своей убежденности. Василиу пытался понять, откуда в нем такая уверенность.
Теперь свои собственные убеждения не казались лейтенанту единственно правильными.
Когда же они снова проезжали мимо дома профессора, то увидели, что его дверь открыта, хотя хорошо помнили, что оставили ее закрытой. Остановили машину, вышли из нее и быстро вошли в дом.
Посреди вороха бумаг сидела все та же девушка. Она, внимательно рассматривая бумаги, рылась в документах. На лоб ее спадали черные волосы. Весь облик девушки гармонировал со строгой обстановкой холла.
— А, так нам, барышня, судьбой было предназначено вновь увидеть вас, — ехидно сказал Дрэган. На него больше не действовали ее удивленные, невинные взгляды.
Почувствовав, что она имеет дело с немилосердным противником, девушка поднялась на ноги. Совершенно иным было ее лицо, когда она взглянула на них снова. Оно стало суровым, а в глазах ее они увидели вызов.
— А почему бы нам и не свидеться снова? — спросила она охрипшим от волнения голосом.